Первый Всадник. Раздор. Артем Игоревич Тихий

что горда,

      Во одиночестве и камни,

      Укрыты прочной кромкой льда.

      Ты крепостной стены не зрея,

      Сама природа ей оплот,

      И над главой востока Змея,

      Что открывает звёздный рот,

      Пожрать пытаясь Индорина,

      Посланца древней песни нот.

      С трудом и замком называя,

      Семь башен высится, она,

      Для взора кажется пустая,

      Обитель рода и волна,

      Кристаллов снега бьёт в ворота,

      И позабыла край весна.

      В одной из башен, остальные,

      Ей уступают в высоте,

      Зубцы на крыше, ледяные,

      В своей прозрачной красоте,

      Грозят земле от сотворенья,

      И в зале тронной, в темноте

      Где древесины треск снедает,

      И пожиравший тишину,

      Где знамя белое спадает,

      Перчатка стали, глубину,

      Веков познавшее: «Мой герцог,

      Зачем вмешались вы в войну?

      Простите, Герцог, но взываю,

      Я присягал на верность вам,

      Остановить приказ, я знаю,

      Приказ от Герцога, мужам,

      Столь далеко от сердца власти,

      И хоть верны мы Небесам

      Но вековой закон вступает,

      С указом вашим вопреки,

      Один послушно отступает,

      Второй поднявший кулаки,

      И угрожающий соседу,

      К победе, он кричит, близки.

      И каждый верным остаётся,

      Приказ ваш хаос созидал».

      И с лорда губ та речь прольётся,

      Склонивший голову, сказал:

      «Что Герцог Снега нам укажет?

      Кто был виновен?» – замолчал.

      И взор он к трону обращавший,

      Укрыт был шкурами волков,

      Шумит камин, в огнях пылавший,

      Во зале тронной сей, Снегов,

      Владыка с трона наблюдает,

      Небесный Герцог серых льдов.

      Могучий телом, показалось,

      Атлант, что плечи расправлял,

      Спиною многое скрывалось,

      Рукою солнце бы объял,

      И даже трон, что рода гордость,

      Камнями герцога стеснял.

      Медведь бы вставший вмиг отринул,

      Желанье схватки, головой,

      И зверя выше герцог, сдвинул,

      Валун бы с места, что горой,

      Иному кажется для взора.

      Но отчего тогда слезой

      Глаз наполняется? Взираешь,

      На измождённый мукой лик,

      Проста причина, понимаешь,

      Не стар годами, но настиг,

      Уж Жнец его, и без сомнений,

      Ступает жизнь его в тупик.

      Вгрызались скулы в кожи бледность,

      И впалых щёк лежит овраг,

      Во оке сером только тщетность,

      И крови линии, и благ,

      Уж позабыт триумф познанья,

      И изнутри снедает враг.

      Волос каштановых спадает,

      Гряда на плечи, серебром,

      Их обруч держит и стекает,

      Из пота капля и виском,

      Ей путь проложенный, подобным,

      Небесный Герцог надо льдом

      Представ пред взором и вдыхает,

      С трудом холодный воздух