Первый Всадник. Раздор. Артем Игоревич Тихий

равных стульев, остальных,

      Не трона властью убеждая,

      Во превосходстве, средь живых,

      И отыскать с трудом иного,

      Кто власти обликов таких.

      Короткий волос, цвет востока,

      Оттенка снежного холста,

      Но не седой, то не порока,

      Явленье старости, проста,

      Причина, кроется в наследье,

      Чья кровь воистину чиста.

      То есть Арториус, «Достойный»,

      На языке годов былых,

      Тот дар вручал отец покойный:

      «Для целей собраны иных,

      Прошу вас, герцог, то оставьте,

      Хоть и сказали средь своих

      Вы слов, где истина имелась,

      Брат лорда сей презрел закон».

      «Правитель Неба, хоть и зрелась,

      Вина в деяниях, но трон,

      Предать желаний не имевший!» -

      Так лорд младой сказал. «Ведь он…»

      Его слова прервёт Правитель,

      И тишину рукой призвал:

      «Причина есть, я обвинитель,

      Ваш брат, что Тедерик, ступал,

      Во Скалы, ярус тех Утёсов,

      Огонь сраженья где пылал.

      Он завершить призвал сраженья,

      Но властью слова, телом был,

      Средь дома, замка, а волненья,

      Сердца снедают, этот пыл,

      Сомнений рок есть для Престола».

      «Правитель Неба!» – лорд забыл

      Забыл о месте, ритуале,

      Но жест продолжить позволял.

      «Пусть прозябает брат в опале,

      Но и войну средь Скал распял,

      То наших подданных спасенье,

      Во благо Трона мир менял!» -

      И с места, кажется, поднявшись,

      Ответил гордо младший брат.

      «Лорд Вольф, воистину, казавшись,

      Порыв благим, но он чреват.

      Для смерти их нужна причина?

      Причина есть, восток ей сжат» -

      Ответа лорда не дождавшись,

      Правитель Неба продолжал.

      «Веками там они сражавшись,

      Мой предок каждый, я молчал,

      Причина кроется в востоке,

      Богат железом, но пылал

      Горел во голода объятьях,

      Неплодородная земля,

      И слёзы льют они о братьях,

      Но по-иному жить нельзя,

      Иль серп войны живых терзает,

      Иль голод ступит на поля».

      И поднимает длань Правитель,

      Во лорда грудь он направлял:

      «Для единиц ваш брат целитель,

      Но сотни он и тем распял,

      Необходимости есть жатва,

      На том восток века стоял».

      Но взор младой ещё пылает,

      Он не желавший отступать:

      «Мой брат в болезни прозябает,

      И тем он проклятый страдать,

      Он задыхается, но жаждет!

      Для нас грядущее создать!»

      Небес Правитель замолчавший,

      И мрачный глас его и лик:

      «Вот почему я вас призвавший,

      Ваш брат не болен, но проник,

      Во тело яд его, и волей,

      Моей и только он возник.

      Ведь перемены ожидают,

      Меня и вас, и весь восток,

      Но он и те, кто созидают,

      Тому преграды,