Али Мардан-бек Топчибашев. Жизнь за идею. Джамиль Гасанлы

– две недели спустя после роспуска Думы писал Али Мардан-беку: «Находимся под грустным впечатлением и недоумеваем перед вопросом: что же будет дальше? А татары, я говорю о крымских, среди которых заметен был подъем энергии, сознания своего человеческого достоинства, стремление по общественной деятельности и чувства патриотизма общего и, в частности, своей народности, теперь впадают в обычную свою апатию и ждут, я сомневаюсь, чтобы искренно, каких-то милостей от Аллаха. То, что вжилось в плоть и кровь мусульманина, сказывается при первом подходящем случае»[399].

      § 6. Лидерство Али Мардан-бека на съезде в Нижнем Новгороде

      Пока длилось следствие по Выборгскому делу, А.М. Топчибашев занялся еще более политически важным делом – он был одним из основных организаторов III съезда Российских мусульман. Еще в дни работы Думы И. Гаспринский из Крыма спрашивал Али Мардан-бека, скоро ли будет очередной съезд мусульман, как на это смотрят Петербургские мусульмане, и что Топчибашев думает по этому поводу[400]. Мустафа Давидович из Крыма также придавал большое значение этому событию и писал Али Мардан-беку следующее: «Съезд не только полезен, но и необходим. Я, если только не встретится что-либо непреодолимое, буду в Нижнем и само собой приложу все старания, чтобы из Крыма присутствовало на съезде по возможности больше лиц». Мустафа-бей ратовал за то, чтобы съезд проходил открыто, и поэтому предлагал Али Мардан-беку: «может быть нужно будет собраться в Финляндии. Я сторонник того, чтобы не прятаться за углами. Некоторые неудобства, например, дальность расстояния, в таком деле не могут иметь значения». Затрагивая кровавые события, охватившие Кавказ, Мустафа-бей пишет: «Что это за несчастье на Кавказе? Неужели нет справедливости ни на земле, ни на небе. Нет ли возможности положить конец пролитию крови невинных, этой беспримерной жестокости»?[401] Во втором письме, присланном днем позже, М. Давидович вновь настаивает на открытом характере съезда. Прошедший съезд, состоявшийся на корабле, был поэтичен, но сегодня, в обстановке расширяющегося либерализма, это не выглядит серьезно. Давидович подчеркивал сильное влияние мусульманского съезда на развитие общественной мысли и надеялся, что в нынешней обстановке Столыпин разрешит проведение съезда. Он писал: «Лучше прямо брать быка за рога, чтобы спастись от него бегством. Имейте в виду характер нашей публики, на которую открытие съезда, а тем более в Финляндии, даст лучшие результаты. Если мало времени, не беда, отложите съезд и на 20 августа»[402].

      Желание мусульманской фракции опальной Думы объединить свои усилия с проживающими в России тюрками не прошло мимо внимания Столыпина. Он писал Лукьянову – одному из влиятельных членов Российского религиозного совета, – что столкновение христианства с мусульманством носит более политический и культурный характер, чем религиозный. Последние успехи движения за исламское единство превратились в серьезную проблему для России. Нельзя упустить из виду, что принадлежащие к разным «национальностям»

399

Письмо М. Давидовича А.М. Топчибашеву. 24.07.1906 // ГААР. Ф. 3172. Оп. 1. Д. 2. Л. 31.

400

Письмо И. Гаспринского А.М. Топчибашеву. 28.06.1906 // ГААР. Ф. 3172. Оп. 1. Д. 2. Л. 39 об.

401

Письмо М. Давидовича А.М. Топчибашеву. 24.07.1906 // ГААР. Ф. 3172. Оп. 1. Д. 2. Л. 32.

402

Письмо М. Давидовича А.М. Топчибашеву. 25.07.1906 // АГАЛИ АР им. С. Мумтаза. Ф. 648. Оп. 5. Д. 43. А 25–26.