Орден Крона. Банда изгоев. Нина Малкина

сел, упал до шёпота от болезненной слабости и переживаний.

      Очень некстати, потому что сочинитель расценил это, как кокетливое заигрывание, и осыпал мою ладонь поцелуями.

      – Вы достойны не просто строфы, а отдельной баллады, – интимно и горячо прошептал менестрель, обжигая мою кожу дыханием. – Позвольте угостить вас…

      Окончание фразы утонуло в изменённой реальности, погрязло в наступающей дурноте. Взор затуманился, и площадь поплыла перед глазами, превратилась в абстрактные куски размытой мозаики. Рука уличного музыканта оставалась опорой, связью с миром живых, которую мне не хотелось терять.

      – Ты стоишь перед будущим Великим Консулом, бард, – один из стязателей легко оттолкнул его, лишая меня поддержки.

      – Ээээ… Пожалуй, мне стоит всё же закончить уже начатую балладу, – спешно поклонился бард, едва не уронив свой берет, и попятился, переводя боязливый взгляд мне за спину. – Исключительно по этой причине спешу откланяться… Прошу простить, лин де шер… Ваше Сиятельство будущий Великий Консул.

      – О ком… – слова давались мне с трудом, буйство красок слилось в единую картину. – О ком эти строки?…

      Бард не ответил, развернулся и затерялся в толпе, нервно оглядываясь. Попыталась его окликнуть, потому что сквозь нарастающую дурноту всё же пробивалось ощущение, что напуганный поэт уносил с собой важные, недостающие ответы. Я начала оседать от слабости и вскрикнула, потому что ноги мои взмыли в воздух. В один миг я оказалась на руках у Грэхама Аргана под дружное аханье толпы.

      – Надеюсь, теперь вы не станете возражать, если я всё же отнесу вас в Преторий? – уточнил Грэхам.

      Я только слабо кивнула, прижимаясь к твёрдой груди и прячась за веткой орхидеи. Теперь я плыла сквозь площадь, словно лебедь через беспокойное море. Но не только тело моё обрело опору, но и дух, – в тёплых объятиях экзарха я балансировала на тонкой грани беспокойства и желания, и эта сладкая истома была самой живой эмоцией из всех, что мне доводилось испытывать. И я снова улыбалась.

      ***

      Один из сопровождающих стязателей открыл перед нами дверь. Я крепко, до боли в костяшках, вцепилась в алые лацканы плаща и из-под опущенных ресниц рассматривала экзарха. Грэхам Арган высокий, сильный и крепкий. Божественный скульптор, что поработал над его внешностью, использовал только грубые инструменты, оттого черты лица резкие, заострённые. Во власти этого выносливого мужчины изменять человеческие тела, превращать живых созданий в восковые манекены. Его природа – уничтожать и ломать, но сейчас он спасал меня. Я прикрыла глаза, чтобы усилить ощущения объятия.

      Если бы во мне была хоть капля гордости или самодовольства, я бы непременно возмутилась неподобающим поведением Верховного Стязателя. Но мне слишком хотелось насладиться жизнью, самой волнующей и пикантной её частью.

      – Ты такая хрупкая, – едва слышно прошептал у моего виска Грэхам Арган, бережно опуская меня в потёртое кожаное кресло. – Госпожа Ностра.

      – Мне уже лучше, – я поблагодарила его сдержанной улыбкой. – Благодарю вас за заботу, экзарх