Враг моего врага. «Конец фильма». Натали Р.

месяца, таким делать нечего. В экипажах приживаются только те, для кого курение – не насущная необходимость, а всего лишь разновидность расслабления, которой можно предаться, находясь на Земле.

      Бабаев, подоткнув под седалище полы куртки, сидел на нижней ступеньке трапа и, набивая трубку, обозревал безрадостный ноябрьский пейзаж. Серое небо, тающий на бетоне снег. На родине Бабая, у солнечного Каспийского моря, такой была злая зима, а здесь, в Ебурге – осень. В некотором отдалении от площадки раскинулись корпуса Академии космоса. Будет перерыв – любопытные курсанты припрутся глазеть на «Ийон Тихий», попадешься им – с расспросами пристанут. Интересно же: настоящие корабли в Ебурге никогда не садятся, а тут такое развлечение. Но пока идут занятия, можно бестревожно посидеть на открытом воздухе и выкурить трубочку, закрываясь воротником от снежного ветра, треплющего флаги на административном здании Академии: местный российский триколор с двухголовым мутантом, голубой штандарт Земли и знамя войны – католический крест на белом.

      Закончив набивать трубку, Бабай принялся обстоятельно ее раскуривать, уйдя в мысли. А мысли были невеселые. Положение «Ийона Тихого» непонятно. Капитана Гржельчика забрали в монастырь. Знать бы, на что это больше похоже – на тюрьму или больницу. Что с ним делают там? Что с ним будет, и будет ли что-то? Уходя, он готовился к смерти. А какая судьба ждет его корабль? Он, Бабаев, сейчас оставался старшим. Но капитаном его не сделают, нечего и думать. Если бы на его месте был опытный Второй Фархад, действительно старший помощник капитана – вопросов бы не было. Следующий по выслуге и квалификации – Фархад Усмани. Где сейчас они оба? Калиоки кочует по больницам, Мюслик ушел в досветовой флот. А из Бабаева какой капитан? Почти с тем же успехом можно Принца капитаном назначить, парнишка неглупый, и фамилия подходящая. Чего там мечтать о повышении, как бы вообще голову не сняли за измену: это он приказал десантникам побить отряд, посланный спятившим главнокомандующим арестовать Гржельчика. И побили, с успехом. Только вот гордиться ли этой победой? Или начинать сухари сушить?

      Вилис относился к жизни проще. Рядового солдата не гнет к земле груз ответственности. Что приказали, то и выполнил. Хорошо выполнил, качественно – вообще зашибись. Он стоял и смолил сигарету, отвернувшись от ветра, и, уткнув ботинок пяткой в бетон, водил носком туда-сюда. Рядом крутился Мрланк. Молодой кот не боялся непогоды: он родился на улице и выжил. По кошачьим меркам, Мрланк Селдхреди был бойцом не хуже Вилиса, имел и ранения, полученные в схватке с инопланетной тварью. И все же юность давала себя знать: кот самозабвенно играл с ботинком Вилиса, ловя его лапой.

      На краю поля появилась человеческая фигура. Узнать ее можно было разве что по форменной флотской куртке – да и то, скорее не узнать, а лишь определить, что свой. Но Мрланк тут же ощутил приближение кошкочеловека, оставил игру и рванул к нему белой молнией.

      Затормозив у ног кошкочеловека, кот внимательно оглядел его – не случилось ли с ним чего неладного за время отсутствия. Одобрил, приветственно мявкнул,