АтриуМ. Виктор Доминик Венцель

играющей в солнечных лучах. В нем плескалась боль невинного осужденного на смертную казнь. В нем копошились черви, срываясь с лопаты на старой могиле. Всхлип вошел в нее, как входит штопор в яремную вену. Всхлип был нежным, как поцелуй заряженного ружья.

      Алекса побежала. Теперь она уже не играла в поддавки и тайны – все ее существо, испуганное и парализованное, умоляло только об одном: бежать отсюда, в кромешную темноту, в сумрак, куда угодно, хоть в яму, хоть в расщелину, лишь бы не столкнуться с тем существом, что идет за ней по пятам. Даже грозный ледоруб, оскаленный острой хромированной кромкой лезвия, казался никчемной глупой игрушкой. Кем бы не оказался хозяин этих мест, он прошел через что-то более страшное, чем сталь.

      Вероятно, так кричат банши из старых сказок, так кричит и плачет само слово «скорбь», но человек не способен издавать таких звуков – Алекса это знала наверняка.

      Она вынырнула из коридора на новую развилку. Привычные туннели расходились под разными углами вправо и влево. Алекса не раздумывая нырнула в правый проем, надеясь, что если понадобиться подниматься обратно, это облегчит ей задачу. Правило правой руки – держись в лабиринте всегда одной стороны, и сможешь выбраться. Или это было правило левой? Алекса не знала.

      Все, что она могла осознавать в данный момент, это то, что в рыданиях за спиной неожиданно зазвучала ярость и разочарование, словно неизвестный упустил драгоценную игрушку, расплакавшись, словно ребенок. Шаги вдалеке зазвучали мерной дробью, стали более легкими и плавными.

      «Словно этот кто-то идет не на двух, а на четырех костях, – подумала Алекса отстраненно, – И идет быстро. Очень быстро»

      На следующей развилке она снова нырнула направо, потом прямо, а после пришлось свернуть налево – правый тоннель оказался перекрыт хищным оскалом сосулек, на которых она чуть не налетела грудью, оказавшись в слепящей темноте.

      Ноги почти не держали Алексу. Все, что ей оставалось – это бежать, как можно дальше и как можно быстрее от настигающего ее мягкими длинными скачками неизвестного существа. Несколько раз она успела оглянуться через плечо, и однажды увидела в неверном сиянии голубой тюрьмы вытянутую изувеченную тень, которая тянулась за ней уверенно и неумолимо, как горный поток. Кому принадлежала эта тень понять она так и не успела – лед под ногами предательски захрустел, и она рухнула на живот, прокатившись еще несколько метров по инерции.

      В рыданиях существа зазвучали новые нотки – оттенки торжества и восторга были вплетены в скорбный вой, как банты, в косу маленькой девочки.

      Алекса содрогнулась, скользя, встала на ноги, орудуя ледорубом, словно костылем. Она потеряла несколько драгоценных секунд, но все же обрела равновесие и рванулась вперед как раз в тот момент, когда тень уже тянулась к ней из-за угла, предупреждая о своем приближении тоскливым, как осенний дождь, и неуместным, как детский смех на похоронах, раскатистым ревом.

      Снова мелькнула развилка и Алекса рванула