АтриуМ. Виктор Доминик Венцель

углом. Она не поднималась вверх, как думала изначально, а спускалась все ниже и ниже. Сперва Алекса хотела повернуть назад, но вспомнила снежную перину в конце коридора и в ужасе отказалась от этой идеи. Если уж искать выход, то только там, впереди, куда бы не привели ее темные тоннели – глубокие, молчаливые, лишенные развилок и поворотов, за что Алекса была бесконечно благодарна судьбе. В таком лабиринте заблудиться проще, чем досчитать до десяти, а о том, чтобы найти из него дорогу обратно, не могло идти даже речи.

      Она старалась не думать о том, откуда могли возникнуть под таким местом, как ущелье Партнахкламм, эти чудовищные катакомбы. Создала ли их обезумевшая природа, или вытесал человек, но труд к этому творению был приложен циклопический. Впрочем, зачем людям вгрызаться в ледник, пытаясь устроить себе убежище на такой сумасшедшей глубине? Может, это старый лаз контрабандистов? Или секретные укрепления, поросшие льдом, оставшиеся еще с войны? Но кто способен жить здесь, и кому придет в голову такая нелепая мысль?

      «Это все рассказ Поля, – думала Алекса осторожно преодолевая очередной каменный спуск в никуда, – Это его история тебе действует на нервы. Не будь идиоткой, девочка. Ты живешь в том мире, где вот-вот разразится Третья Мировая, а тебя пугает история о людоеде, которого и на свете не существовало. Это просто пещера, где слишком скользко и слишком темно. И слишком холодно».

      Холод. Эта проблема была куда важнее, и куда страшнее всяческих историй, придуманных полупьяным проводником. Алекса никогда не думала, что холод может быть таким – жестоким, липким, насыщенным, вгрызающимся в плоть и кости и обжигающим горло, как жидкий огонь. Сколько человек способен выдержать в таких условиях, прежде, чем превратится в окоченевший труп, покрытый инеем в абсолютной темноте? День? Сутки? Неделю? Сколько вообще существует стадий обморожения, и какая из них фатальна? Что ты вообще знаешь о холоде, Алекса? Не о холоде, а о Холоде, с большой буквы?

      Она никак не могла собрать в голове всю информацию, хотя старательно пыталась отвлечься этими мыслями от ужаса, который снова и снова захлестывал ее ледяной волной.

      «Движение. Нужно двигаться. Постоянно, через силу, даже если кажется, что сил больше не осталось, – думала она, вцепившись рукой в блестящую сталь ледоруба, – Нужно заставлять кровь бежать по венам, а сердце, перекачивать эту самую кровь. Остановишься – можешь считать, что это конец. Понимаешь, девочка? Только как же это сделать, если невозможно даже разжать пальцы, а каждый шаг требует стольких усилий, что шумит в ушах».

      Что там говорил Маркус по этому поводу? Как он окрестил такие места? Мертвая зона? Или он говорил так о высоте? О горных клыках и оскаленных вершинах? Впрочем, какая разница – быть сверху, или снизу. Все равно здесь слишком тесно, слишком холодно и нечем дышать. А может быть, это Холод так опаляет легкие, что не хватает кислорода? Или воздух слишком разрежен на такой глубине, и она вот-вот потеряет сознание? Что обычно предшествует кислородному голоданию?