Иллюзия. Андрей Кадацкий

или «пятерку» и не ответил? – заинтересовалась Галина.

      – Пересдача.

      – А на «тройку» согласиться уже нельзя?

      – Поезд уже ушел. Это как тяжелоатлет, заявил вес – бери. Не взял, повышать можно, понижать нет.

      – Значит, надо сразу соглашаться на «трояк» и можно не учить, – определился со стратегией Скрипкин.

      – Лучше все-таки учить, – возразил Геннадий Михайлович, – профессор на доцента не приходится.

      – Такие проблемы, – расстроился Степан, – может, вообще, лучше не поступать.

      – Поступать нужно обязательно, особенно тебе. Давно уже пора встать на путь интеллекта и общей эрудированности организма.

      Вырвавшиеся смешки быстро заглохли, сосед хулигана вновь ощутил подзатыльник.

      – А ответ на премиальный вопрос следующий – Бор воскликнул: «Альберт, перестань указывать Богу, что ему делать».

      Заслужив порцию искренних улыбок, учитель подытожил:

      – Вот такие мы физики – юмористы. И с религией у нас далеко не однозначные отношения. Например, один из зачинателей квантовой механики Поль Дирак не верил ни в Бога, ни в черта. И даже подсказал классикам марксизма-ленинизма сакраментальное: «религия – опиум для народа». С чем в корне не согласился тот же Бор. Ну да ладно, начнете жить – поймете.

      – А разве сейчас мы не живем? – Староста обиженно поджала губки.

      – Жить вам еще предстоит, и совсем не факт, что ваша жизнь начнется сразу после окончания школы. У многих этот переходный период затягивается на много лет, а некоторые так и не начинают жить по-настоящему.

      Геннадий Михайлович посвятил урок рассуждениям, выспрашивал мнения, делился соображениями. Точку в физико-философских размышлениях поставил оглушительный звонок. Класс, словно по команде, встал в рост и двинулся на выход. Учитель самоустранился в угол.

      – Забор! – окликнул Скрипкин шедшего бок о бок с Малышевым.

      Кличка привязалась с первого класса, хотя одноклассники знали правильное написание фамилии. Руслан устал доказывать, плюнул, игнорировал окрики. Однажды Степан посмотрел фильм «Табор уходит в небо», две недели донимал:

      – Зобар, зачем Раду убил? Иль она тебе не рада?

      Потом свернул в привычную колею.

      – Ну, погоди, куда разогнался?

      Юноша повиновался, опасаясь начинающего рецидивиста. Мрачное предчувствие нахмурилось густыми бровями. В прошлом году он ради смеха пободался со Скрипкиным – получил лбом по носу, – искры из глаз, брызги крови.

      Трое дружков грамотно окружили ребят. Один мог «проверить пресс», второй – подставить подножку, третий – ударить в спину. Подошедший главарь жестко прихватил одноклассника за шею.

      – Как вчера повеселился?

      – Тебе какое дело? – огрызнулся Забаровский.

      – Чего быкуешь? В нос давно не получал?

      Жертва качнула головой, изобразив слабую попытку высвободиться. Степа жестко придернул к себе. Сопротивление прекратилось.

      – Расскажи, как Оля? Горячий бабец?

      – Откуда