Контроль, успех, поражение. Марина Аверина

сестру. Мы оба понимаем это!

      – Понимание ещё не всё, – с тяжестью на сердце ответил Майк, ему не хотелось уходить, но это было единственно верным в эту минуту.

      – Но ты ведь не сможешь всю оставшуюся жизнь наказывать себя за это. – Мария понимала, что её последняя попытка провалится, ещё не начав говорить, но всё равно не смогла остановиться.

      – Но ты ведь можешь жить всю свою жизнь за двоих, считая минуты!

      Он захлопнул дверь, а она, развернувшись к ней резко спиной, уронила в ладони лицо, в точности повторяя скульптуру чёрного ангела с могилы, и безудержно зарыдала. Её плечи вздрагивали, сотрясаясь в плаче, огромные тяжёлые слёзы падали на пол. Она вся отдалась этому действию, как в детстве, без оговорок и ограничений. Когда кажется, будто весь мир плачет и содрогается вместе с тобой.

      Через какое-то время, она впервые в жизни не могла сказать точно какое, конвульсии тела начали утихать, и она попыталась вспомнить, когда в последний раз так отчаянно плакала.

      Попыталась и не смогла.

      Алые розы

      Беда не приходит одна. Вы знаете это выражение? Наверное, это одно из самых пугающих и парализующих убеждений на свете.

      Мы боимся, что с нами случится что-то страшное, потому что это неприятно, опасно, с этим нужно будет что-то делать. Но помимо этого, почти в каждом из нас есть ещё более глубокий страх, что за этой бедой придёт ещё одна беда, более ужасная, а потом ещё одна и ещё. Потому что мы с детства верим, что беды очень «дружелюбные» существа и не ходят поодиночке.

      В жаркое субботнее утро Мария проспала. Отключила все будильники, зовущие её на пробежку, сняла настойчивый фитнес-браслет, который тряс её руку, сообщая о том, что, судя по пульсу, она выспалась и пора вставать. Настал новый день. Для неё он был действительно новым. После вчерашнего ночного путешествия и откровенного разговора, после очистительных рыданий, случившихся впервые в её взрослой контролируемой жизни, она проснулась в совершенно новом мире. В том, где она была лёгкой и чистой, в том, где она умела верить. Ночной уход Майка не казался ей таким страшным и безоговорочным, она со стопроцентной уверенностью знала, что он ещё вернётся, стоит ей позвать. И она позовёт.

      Она чувствовала себя совершенно другим человеком, из других клеток, из других белков, из других кусочков ДНК. Она видела мир так ярко и отчётливо: лучик солнца на шершавой пастельно-бежевой стене, декорированной под дорогую итальянскую текстуру, тончайшие нити её атласной подушки, мельчайшие частички пыли, порхающие как микроскопические мотыльки в воздухе. Она не переставала удивляться: всё это было здесь всегда, такое отчётливое и совершенное, как могла она этого раньше не замечать? Она поразилась своей внутренней решимости и уверенности, и их никак нельзя было сравнить с готовностью к бою, как раньше. Она была уверена в этом мире, что в нём всё идёт правильно, что он не готов воткнуть ей нож в спину или каждую секунду предать, что он благосклонен к ней. Она была удивительно спокойна и готова впустить в свою жизнь непредсказуемые элементы,