Забвение. Бекка Фитцпатрик

и тревожный.

      Я почувствовала невольное напряжение. Мама, должно быть, поняла это и проследила за моим взглядом.

      – Я подумала: вдруг Нора вспомнит что-нибудь, пока мы будем вдвоем, – извиняющимся тоном сказала она детективу Бассо. – Я знаю, что вы хотели допросить ее, но подумала…

      Он кивнул, давая понять, что всё в порядке. Затем подошел поближе, пристально глядя на меня:

      – Ты говорила, что четкой картины у тебя нет. Но даже расплывчатая деталь может пригодиться.

      – Цвет волос, например, – вмешалась мама. – Может быть, черный, например?

      Я хотела объяснить ей, что не помню ничего, даже малейшего представления о цвете не имею, но при детективе Бассо не решилась. Я не доверяла ему. Чутье подсказывало мне, что с ним что-то… не так. Когда он стоял вот так близко, у меня волосы на затылке шевелились и по спине бегали мурашки, как будто кто-то водил мне вдоль позвоночника кусочком льда.

      – Я хочу домой, – все, что в итоге сказала я.

      Мама и детектив Бассо переглянулись.

      – Доктор Хьюлетт должен провести несколько тестов, – произнесла мама.

      – Что еще за тесты?

      – О, это связано с твоей амнезией. Много времени это не займет. И мы поедем домой, – она беспечно махнула рукой, и это только усилило мои подозрения.

      Я повернулась к детективу. Казалось, что у него должны быть ответы на все вопросы.

      – Вы что-то недоговариваете. Что вы скрываете от меня?

      Выражение лица у него было абсолютно непроницаемое. Вероятно, за годы в полиции он хорошо отрепетировал такой взгляд.

      – Нам просто нужно провести пару тестов. Убедиться, что всё в порядке.

      В порядке?

      Интересно, какую часть происходящего можно отнести к тому, что «всё в порядке»?

      Глава 3

      Мы с мамой живем в старом фермерском доме, который стоит на самой окраине Колдуотера. Если выглянуть в любое окно нашего дома, словно попадаешь в прошлое. С одной стороны раскинулись бескрайние необработанные поля, с другой – поля, засеянные льном, в окружении вечнозеленых деревьев. Мы живем в самом конце улицы Хоторн-Лейн, а ближайшие соседи – в миле от нашего дома. По ночам, когда светлячки золотят кроны деревьев, а воздух наполнен ароматами смолы и сосновой хвои, очень легко представить себе, что ты очутился в другом столетии. И если дать волю воображению, можно даже увидеть стоящий невдалеке амбар с красной крышей и пасущихся овец.

      Стены дома выкрашены белой краской, крыша голубая, и дом по всему периметру опоясывает сильно покосившаяся открытая веранда. Окна в доме высокие и узкие и довольно противно скрипят и жалобно стонут, когда пытаешься их открыть. Папа, бывало, шутил, что ему не придется устанавливать сигнализацию на окна моей комнаты. Это была наша с ним шутка – мы оба знали, что меня трудно отнести к тем дочерям, которые тайком ускользают из дома.

      Мои родители переехали в этот деревенский дом – бездонную-бочку-требующую-постоянного-ремонта – незадолго до моего рождения,