Забвение. Бекка Фитцпатрик

У могилы моего отца.

      «Это ночной кошмар, – подумала я. – Я просто еще не проснулась. Это просто страшный сон».

      Ангел наблюдал за мной; выщербленные крылья распахнулись у него за спиной, правая рука простерта над кладбищем. Лицо его казалось отрешенным, но улыбка на губах была скорее насмешливой, чем доброжелательной. На какое-то мгновение я почти убедила саму себя, что он настоящий и что я здесь не одна.

      Улыбнувшись ему, я внезапно почувствовала, что губы у меня трясутся. Рукавом я смахнула с лица слезы, хотя и не осознавала, что плачу. Мне отчаянно хотелось забраться к нему на руки, почувствовать, как расправляются в воздухе его крылья, когда он уносит нас над воротами и подальше от этого места.

      Из оцепенения меня снова вывел звук чьих-то шагов. Теперь они стали быстрее, кто-то бежал по траве.

      Я повернулась на звук и удивилась, увидев, что темноту и туман прорезает луч света. Этот луч поднимался и опускался в унисон шагам: раз-два… раз-два… вверх-вниз… вверх-вниз…

      Фонарик.

      Я зажмурилась, когда свет фонарика ударил мне прямо в глаза, ослепляя.

      И я с ужасом осознала, что определенно не сплю.

      – Эй, где вы там! – хрипло прокричал мужчина, которого не было видно за ярким светом. – Вам нельзя здесь находиться. Кладбище закрыто.

      Я отвернулась. Перед глазами все еще плясали разноцветные пятна и круги.

      – Сколько вас там еще? – сердито спросил он.

      – Что? – прошептала я; в горле у меня пересохло.

      – Сколько еще человек с вами там? – продолжал он все более агрессивно. – Решили поиграть в ночные игры, да? Прятки там и все такое? Или во что-нибудь типа «призраки на кладбище»? Не в мое дежурство, понятно?!

      Что я делаю здесь? Навещала могилу отца? Я судорожно рылась в памяти, но она была подозрительно пуста. Я не могла вспомнить, как оказалась на кладбище. Я не могла вспомнить вообще ничего. У меня было ощущение, что все, произошедшее этой ночью, буквально испарилось из моей памяти без следа.

      Хуже того: я и утро сегодняшнее не могла вспомнить. Не помнила, как одевалась, завтракала, собиралась в школу. Сегодня вообще учебный день?

      Стараясь не поддаваться нарастающей панике, я сконцентрировалась и схватилась за протянутую мне руку. Когда я села, свет фонарика снова ударил мне прямо в глаза.

      – Сколько тебе лет? – спросил сторож.

      Наконец-то я могла хоть что-то сказать наверняка.

      – Шестнадцать.

      Почти семнадцать. У меня будет день рождения в августе.

      – И что ты делаешь в Сэм Хилле одна? Разве ты не знаешь, что кладбище уже закрылось для посещений?

      Я беспомощно озиралась по сторонам.

      – Я…

      – Ты же ведь не сбежала из дому, а? Просто скажи, что тебе есть куда идти.

      – Да.

      Наш дом. От неожиданного воспоминания о доме сердце у меня сжалось, желудок стремительно ухнул куда-то вниз, прямо к коленям. Значит, уже так поздно? Но насколько?! Я не могла выкинуть из головы образ разгневанной