Забвение. Бекка Фитцпатрик

что я никогда не смогу этого понять? Или еще хуже, вдруг я никогда больше не стану собой?

      Пока я была в больнице, мама строго-настрого запретила всякие посещения, и доктор Хьюлетт ее поддержал. Я понимала их беспокойство, но теперь, когда я вернулась домой и постепенно привыкаю к обычному порядку вещей, я не позволю маме запереть меня в четырех стенах пусть даже из самых благих намерений, чтобы защитить и уберечь меня. Может, я и изменилась, но все же я – это я. И единственное, что мне было нужно прямо сейчас, это обсудить все с Ви.

      Спустившись, я вытащила мамин «блэкберри» из сумочки и вернулась к себе наверх. На кладбище, когда я очнулась, мобильника у меня не было, и, пока не обзаведусь новым, мне может послужить и мамин.

      «Это Нора. Ты можешь говорить?» – отправила я Ви эсэмэску.

      Было уже поздно, а ее мама требовала, чтобы в десять Ви уже гасила свет. Если бы я позвонила, мама Ви могла бы услышать звонок, и это обернулось бы кучей неприятностей для подруги. Зная миссис Скай, я совсем не рассчитывала на понимание с ее стороны, даже учитывая исключительные обстоятельства.

      Мгновение спустя мамин телефон завибрировал:

      «Детка! Да я тут с ума схожу!! Полная катастрофа! Ты где?!»

      «Позвони мне на этот номер».

      Положив «блэкберри» на колени, я ждала, нервно покусывая ноготь на большом пальце. Непонятно, почему вдруг я так нервничаю. Ведь это Ви. Но лучшая подруга или нет, мы не разговаривали несколько месяцев. Да, по моим ощущениям прошло не так много времени, но на самом-то деле все было совсем иначе. В голове у меня крутились сразу две поговорки: «В разлуке любовь только крепнет» и «С глаз долой – из сердца вон». И мне очень хотелось, чтобы победила первая.

      Хотя я ждала звонка, все равно подскочила, когда телефон зазвонил.

      – Алло! Алло! – услышала я голос Ви.

      И от звука ее голоса я разволновалась еще сильнее.

      – Это я… – выдавила я с трудом.

      – Наконец-то! – фыркнула Ви, но ее голос тоже был хриплым от волнения. – Я вчера весь день в больнице проторчала, но они не пустили меня к тебе. Я прорвалась через пост охраны, но они заорали «код девяносто девять» и погнались за мной. И вывели меня в наручниках, и когда я говорю вывели, я имею в виду, что там была потасовка, пинки и ругательства с обеих сторон. С моей точки зрения, единственная преступница среди нас – это твоя мама! «Никаких посетителей!» Да я твоя лучшая подруга! Или это она потеряла память о последних одиннадцати годах?! В следующий раз, когда я буду у вас, я разберусь с этой женщиной!

      Я улыбалась в темноте дрожащими губами. Прижимая телефон к груди, я не могла решить, плакать мне или смеяться. Я должна была знать, что Ви меня не бросит. Все эти страшные и непонятные вещи, которые произошли со мной с тех пор, как я очнулась на кладбище три дня назад, весь ужас последних дней – все это отступало перед одним простым фактом: у меня лучшая подруга в мире. Может, все и изменилось, но наши отношения с Ви нерушимы и прочны, как