Кальдур Живой Доспех. Рост Толбери

отрезала она.

      – Тогда я уйду от тебя ночью. Тихо. Ты не заметишь. И не сможешь меня найти. Я не хочу поступать так, не хочу расставаться с тобой так, но ты меня вынудишь.

      Она сжала кулаки, опустила плечи и голову, постояла так минуту, пошмыгала носом, развернулась резко и зашагала прочь. Кальдур нашёл в себе силы и улыбнулся ей вслед.

      Это он здорово придумал. В храме о ней позаботятся, накормят, оденут, предоставят укрытие и кров. Не выдадут, если кто будет спрашивать. Кому нужна мелкая девчонка, у которой за душой ничего нет, кроме доброты и глупости? Её искать не будут, никто даже не вспомнит, что она была рядом с ним. Никто этого не видел. В таком большом городе много людей. Легко потеряться. И начать новую жизнь.

      Эта мысль успокоила его разум, а вот его живот при упоминании корма вдруг зарычал и обиделся.

      – Что? Отвык переносить голод, псина? – ухмыльнулся Кальдур и похлопал ладошкой старого приятеля. – Жалование нам в это путешествие, увы, не выдали. Но в таком большом городе должно найтись немного еды для нас с тобой. Видимо, придётся проверить… сохранилось ли во мне хотя бы толика той юркости, с которой я таскал себе пропитание в Драконьем Чертоге. Жаль, я уже не такой маленький и незаметный.

      Кальдур огляделся и оценил обстановку. Центральная улица, где они разминулись с Анижей, была заполнена торговыми лотками и толпами народа. Укрываясь капюшоном, он оглядел лавочников, стоящих рядом. Те были наготове, кричали о своих товарах, улыбались, одним глазом выискивали клиента, за которого можно зацепится, а вторым приглядывали за товаром. Внимательно и напряжённо. Даже с какой-то угрозой.

      Живя в деревне так долго, Кальдур как-то и отвык от подобных взглядов и напряжения внутри людей. Тут своих не было, не было соседей, не было сородичей. Каждый сам за себя искал место под солнцем в большом городе. Стоит привыкнуть к этому и быть осторожным с людьми.

      Между лавочникоми и Кальдуром, как из неоткуда, вдруг возник юнец с веснушками, бесстыжими и жестокими глазами и шрамами на обритой голове. Он недобро посмотрел на Кальдура и покачал головой, предупреждая, что тут ему не рады. Кальдур пробежался удивлёнными глазами по площади и заметил ещё с десяток шпанцов помельче, неотрывно следящих за ним с разных точек улицы.

      Вор вора видит издалека. Как-то Кальдур не подумал, что у него и тут будет конкуренция. И похоже, весь его вид сразу же выдал намеренья. И не только банде оборванцев, но и лавочникам, которые не то что, будут глядеть за ним в оба, а скорее всего, предпочтут подпустить поближе и ткнуть его куда-нибудь ножичком, чтоб больше не рыпался на чужое.

      Кальдур примеряющее улыбнулся рыжему, поднял руки, показывая, что сдаётся, убедился, что мелкие бандиты уловили смысл его послания, развернулся и пошёл прочь. Дела в городе идут не очень хорошо, раз кучка детей готова драться с ним за еду среди бела дня. Кальдур не был дураком, чтобы ввязываться в такое противостояние. Физическая сила и его габариты ничего не решали, мелкой худой ручки вполне