Внуковедение – не наука, а опыт любви. Елена Росяева

проблем с общением ни со взрослыми, ни со сверстниками. Наверное, бабушке в полной мере удалось открыть мне меня, запустить мое мышление и не создавать тотального контроля. Оставалось только добавлять постоянно содержания в меру взросления.

      За этим дело не стало. Книги из домашней библиотеки я «засасывала» мгновенно и без разбора. Надо сказать, книг у нас было два шкафа. Они закончились для меня быстро, еще до школы. Мозг, казалось, впитывал из воздуха новое.

      Может, это произошло потому, что меня никогда не наказывали в детстве? Просто моя маленькая семья из мамы и бабушки очень любили меня такую, какая я есть.

      Еще одно трепетное воспоминания из тех лет. Как я дома «форсила» в маминых «подвысках». Это были белые туфли на настоящих шпильках! Мама купила их к заводскому «Ситцевому балу» в канун Нового года. Рукодельница-бабушка сшила маме настоящее бальное платье из ситца с пышным «газовым» подъюбником, как у Людмилы Гурченко в фильме «Карнавальная ночь».

      Облако розового цвета! Я в этом платье утопала по макушку, поэтому надевала только «подвыски», влезая в них прямо в белых фетровых валенках, чтобы не потерять в танце. На руках красовались связанные бабушкой белые кружевные перчатки. Маме они были по локоть, а у меня вся рука по плечо утопала в кружеве. Чтобы не соскальзывали, бабушка булавкой цепляла их к моей тепленькой жилеточке с карманом-кенгуру и вышитой на нем обезьянке Чичи.

      Я, громыхая и волоча по полу туфли на шпильках, вертелась, приплясывая перед зеркалом, ощущая себя Принцессой или Золушкой на балу!

      А бабушка почему-то смахивала что-то из глаза, глядя на мой феерический танец, и поглядывала украдкой на дедушкин портрет, который, сколько себя помню, всегда стоял на тумбочке у изголовья ее кровати. Как бы спрашивала одобрения у своего мужа, так ли бережет его внучку…

      Много лет спустя она рассказала мне, что перед операцией, вероятно предполагая, что не вернется, он попросил ее беречь меня пуще глаза. И на моем портрете, сделанном в фотоателье, написал стих для меня, который я написала на первой странице этой книги.

      Его последнюю волю она пронесла через всю жизнь. Дорогие мои мама, бабуля и дед! Спасибо вам за меня!

      Параллельная вселенная моего внука

      Дедушка, бабушка и внук. Такой «святой троицей» исколесили мы южную часть Европы, Южную Корею и Таиланд с дошкольником Мишей.

      Внук плавал с дельфинами в Турции, был с нами на дайвинг-сафари в Египте, погружался с аквалангом в подмышке инструктора. Первый раз спустился на горных лыжах в Боровце, когда он сказал: «я сям», и поехал вниз в свои неполные три года… Сердце мое ухнуло вниз. Догнал его инструктор перед самым турникетом.

      Первые буквы и первые страницы книги, настольные игры – все это было в нашей жизни. Тогда я поняла, как непросто быть бабушкой, чтобы не утопить его в подарках и не торопиться с освоением грамоты. Очень хотелось быть, как моя бабушка, но таких