Кандид-2020. Конфабуляции. Псевдореминисценции. Персеверации. Евгений Черносвитов

сельсовета, бывший фельдшер поселка, и охрипшим голосом сообщил, что в «поселке стрельба и побоище». Огонь ведется из разных точек. Стреляют друг в друга охотники-артельщики и местные жители, гиляки. Все ― пьяные. Каждый дом под непрекращающимся огнем. Охотники забаррикадировались в фельдшерском пункте. Местные жители стреляют с улицы». Причина побоища известна – это новый фельдшер Светлана, 18-летняя девушка, недавно приехавшая в поселок по распределению из Винницы и успевшая сойтись с местным охотником Ульгучье. Вчера он неожиданно вернулся из тайги и застал ее пьяной с русскими охотниками, которые остановились у нее три дня назад. Тут все и началось…

      Дозвониться из поселка в город не так-то просто. В поселках, разбросанных по нижнему Амуру, прибрежных и таежных. Связь была одна ― вертушка (точь-точь, как в 1917 в Смольном). Так вот, для того чтобы попасть в город, нужно было пройти как минимум 4—5 узлов связи, где очередная «девушка», получившая звонок, передавала его на следующий «узел». Естественно, что на любом участке пути сигнал мог срываться. Председатель сельсовета звонил в город с 20 часов, а дозвонился только в 4 утра. Он был в конец измотан и ужасно напуган. Ведь в поселке было много детей, которые легко могли попасть под пулю. Так он доложил, требуя незамедлительной помощи.

      О происходящем в поселке, как полагается доложили прокурору, а он ― Первому (секретарю партии района). Первый и принял решения послать нашу опергруппу на вездеходе. Могли, конечно, послать и вертолет, но это гораздо дороже и летчики соглашаются на такие полеты чрезвычайно неохотно (стреляют по пьяному делу в охотничьих поселках часто, и когда над поселком зависает вертолет, то бывали случаи, что обе воюющие стороны вдруг объединялись и дружно начинали палить по вертолету; не прошло и полгода, как в районе золотопромышленного прииска «Многовершинка» таким образом, сбили Ми-4, погибли все ― и опергруппа, и экипаж). Опергруппа по таким случаям выезжала в поселки тоже крайне редко, ибо это всегда обостряло обстановку ― появлялась еще одна воюющая сторона и тогда, действительно, могли стрелять все, кто могли, до последнего патрона или до оцепления поселка войсками. Если последнее случалось ― войска брали поселок в кольцо ― стволы тут же летели на землю, и пальба вмиг прекращалась. Не было случая, чтобы кто-нибудь когда-нибудь в то время вступал в перестрелку с солдатами. Вездеход тоже можно было бы обстрелять (и такие случаи бывали). Поэтому Первый посылал нас неохотно. Чаще всего, пьяную пальбу (хоть из сотни-другой стволов!) останавливал один участковый, который для этого случая приезжал в поселок (почти все участковые района Николаевска-на-Амуре проживали в городе) на попутной, а не на милицейской (это было важно!) машине. Участковые эти были люди особенные, во многих отношениях незаурядные. Дальневосточники в нескольких поколениях, знающие люд и обычаи людские и таежные на-отлично. Участковый, который сейчас доставлял вместе с нашей опергруппой