Здравствуй, Мурка, и прощай!. Владимир Колычев

море еще не остыло. Пальмы, чайки, все дела. Короче говоря, бархатный сезон в самом разгаре.

      Марина сняла целый дом в частном секторе. Сама договорилась с хозяином, расплатилась с ним. И когда он отчалил, дала отмашку парням. «Заходите, гости дорогие. Чувствуйте себя как дома. Но не забывайте, кто в этом доме хозяин...» Она была хозяйкой. И никто уже не пытался оспаривать ее право на главенство.

      Дом большой – шесть комнат. Аккуратный дворик с беседкой из винограда, еще пока что зеленый сад. Тишина, умиротворение. Недалеко плещется море. Рай земной. Марине здесь очень нравилось, но при этом она твердо знала, что спокойная жизнь ей скоро надоест. Неугомонная натура, авантюрная душа.

      Впрочем, и на отдыхе жизнь била ключом. Море, рестораны, девочки для мальчиков... Анисим, Кнут и Баур таскали в дом баб. Марина не возражала. Не обиделась бы она, если бы и Капрон разгулялся на всю катушку. Но тот с новой силой приударил за ней самой. Охапками дарил ей цветы, в ресторанах заказывал песни для нее.

      Марина в какой-то степени отвечала ему взаимностью. Курортная атмосфера действовала расслабляюще. Оттого и появилась в душе смутная уверенность, что близость с мужчиной доставит ей удовольствие. Но под Капрона так и не легла. Не хотела быть его марухой.

      В конце концов Капрон махнул рукой. Вместе с Анисимом отправился на охоту за бабами. Но вместе с ними приволок в дом какого-то мазурика. Сам пьяный в дымину. И кореш ужратый.

      – Это братан мой! – объявил он. – В одной хате на зоне мотали. Да, Котяра?

      – Котяра?! – удивленно повела бровью Марина. – Это что, погремуха такая?

      – Угу, – кивнул мазурик.

      Он смотрел на нее, как кот на сметану. Глаза масленые, губы мокрые.

      – Я Котяра, а ты моя кошечка. Мурр...

      – МУР в Москве остался, – съязвила Марина.

      – МУР в Москве, – кивнул Котяра. – А я здесь. И весь ваш без остатка, мадам...

      – Бери, не пожалеешь! – хихикнула лахудра, которую только что притащили в дом. – У него такой аппарат, орать будешь – как будто только что на свет народилась.

      Марина нахмурилась. Не нравился ей этот разговор. И Капрон с Анисимом куда-то, как на грех, подевались.

      – Ты орала? – спросила она.

      – У-у! Не то слово...

      – Не видно, что ты на свет народилась. Видно, что ты – жертва аборта.

      Девка закусила губу. А Котяра похабно ухмыльнулся. Весело ему. И на Марину как на отвязную лахудру смотрит.

      – А ты чумовая баба! Я таких люблю.

      – Ага, и спереди, и сзади... – злобно хихикнула марамойка.

      – За базаром следи, сосулька! – сверкнула взглядом Марина.

      – Гы, сосулька... – гоготнул Котяра. – Мастевая сосулька. А ты, наверное, лучше на флейте играешь?

      – Да куда уж мне до тебя!! – рассвирепела Марина.

      – Чо ты сказала? – вспенился мазурик.

      И попытался вцепиться Марине в горло. Но та вовремя отскочила назад и вытащила из кармана вездесущую «лисичку». Но щелчок выбрасываемого лезвия не привел Котяру в чувство. Только еще больше взбесил.

      – Попишу, шалава!

      Он тоже вытащил свой «кнопарь», выщелкнул лезвие.