Здравствуй, Мурка, и прощай!. Владимир Колычев

Загужеванный он какой-то. Перегар такой, что я сам как забуханный.

      – Ну, может, попкарь попутал. Ладно, коны набьем, узнаем.

      Капрон задергался. Неужели Клим всерьез за наседку его принял? Вот облом...

      – Да не, со мной все чисто... – начал было он, но осекся под гнетуще-пронизывающим взглядом.

      – Я же сказал, коны наведем.

      Вор тоже осекся, но под приступом жестокого кашля. Рядом с койкой стояло ведро. Туда он и харкал. Кровью. Да, похоже, ему в самом деле недолго осталось.

      Климу нельзя было курить. Но он смолил, как паровоз. Прокашлялся, снова сунул в рот папиросу. Немного подумал и протянул один «смоляк» Капрону. И «чирки» подал.

      – Благодарю!

      Курить хотелось нещадно. Но он не торопился сунуть папиросу в рот. Неторопливо размял ее в руках, смял пальцами мундштук. И только затем подцепил ее губами. Прикурил, блаженно затянулся.

      – Сам откуда будешь? – спросил Клим.

      – Из Лукарска. Город такой под Москвой есть.

      – Лукарск?! – подозрительно покосился на него вор.

      – А что, знакомый город?! – занервничал Капрон.

      – Да не то чтобы знакомый. Знакомая одна у меня там живет. Девчонка совсем.

      Взгляд Клима смягчился и растекся как воск на жарком солнце. Или Капрону показалось, или на самом деле на глаза навернулись слезы. Как о чем-то родном и страшно драгоценном вспомнил. Знакомая, девчонка совсем. Уж не дочь ли? Законные воры должны быть свободным от семьи и от детей. Но в то же время они люди, и ничто человеческое им не чуждо. И сожительницы у них есть, и дети случаются.

      – Лет ей сколько? – спросил Капрон.

      – Шестнадцать уже исполнилось. Совсем девчонка. Мать умерла, отец в тюрьме. Тетка ее воспитывает. Марина ее зовут.

      – Кого, тетку?

      – Какую, к дьяволу, тетку? Дочку мою... Дочку... Ну, вот, проговорился... Старый стал, совсем плохой... Да ладно, кум это все равно знает. Да и братва, кому нужно, в курсах. Дочка у меня есть, последняя радость.

      – Марина, значит.

      – Марина. А ты что, ее знаешь? – встрепенулся вор.

      – Да нет, откуда. Хотя...

      – Что, хотя?

      – Да прошлой весной у нас девчонка одна объявилась. Мать вроде бы умерла. Тетка ее откуда-то из-под Тамбова привезла. Марина зовут.

      – Правильно, из-под Тамбова. Тетка забрала. Марина зовут. Так, погоди...

      Клим полез под матрац в изголовье шконаря, достал оттуда фотографию. Показал Капрону. Ну, точно Маринка! Только на фото она совсем молодая. Лет двенадцать-тринадцать. Но те же черные глаза, темные волосы. Тот же проникающе-озорной взгляд.

      – Она?

      – Она.

      Вот так номер! Маринка – дочь вора в законе! Охренеть не встать! А они с пацанами ее на посмешище выставили. Утку пустили, что всем колхозом драли. Если Клим об этом узнает – страшно подумать, что тогда будет.

      – А чего так невесело? – пристально всматривался в него вор.

      Он все видит. И лучше сознаться в малом, чем нажить большой геморрой.

      – Так это, косяк за нами... – выдавил из себя Капрон.

      – Та-ак! – угрожающе протянул Клим.

      – Да