Прошлогоднее Рождество. Детектив. Елена Касаткина

грудь.

      – Внутренний образ… хм, и чё, надо разрисовывать своё тело? А мысли? Стремления, поступки для реализации своего образа, не? – вступился за любовницу Геннадий Пивокуров, считающий себя знатоком во всех вопросах и немного философом. – Что такое тело? Это тара для души, так мне как-то объяснили. И оно ведь верно.

      – И то и другое надо держать в чистоте, – добавила Ксюня, накладывая себе в тарелку очередную порцию обильно залитого майонезом салата.

      – В чистоте и в тренажёрном зале, – добавил Хамов, выразительно измерив бесформенность девушки. – Как-то так.

      – Тренажерные залы не всем доступны.

      Про диабет, которым страдала Ксения Бабич знали все и старались лишний раз на тему избыточного веса девушке не намекать. Все, кроме Сергея Хамова, который был уверен, что кивки на болезнь, только уловка и оправдание собственной лени.

      – Так вот это и есть стимул для занятий. Причём, стимул безошибочный. Чуть расслабишься и твоя татушка поплыла. – Последняя фраза была адресована Крези.

      – Забавная картинка из категории «трэшевых». Если не ошибаюсь, называется «Стреляный воробей». – Адольф Кторов, брошенный в центре зала белокурой подругой, внимательно следил за происходящим. Желание продемонстрировать свою осведомлённость в любом вопросе не могло оставить его в стороне от обсуждения.

      – Не ошибаетесь, – хихикнула Крези. – Названий я не видела. По запросу «снегирь» вылетела эта птичка. Решила познакомиться с этим стилем. Называется трэш-полька. Преобладание красного, чёрного, смешивание стилей. Мне понравилось… думаю, что продолжу… аккуратно, чтобы не навредить.

      – Да куда уж дальше продолжать. И так всё понятно. – Чувствуя себя обделённой вниманием, Ядвига Петроградская становилась циничной и желчной.

      – Ну, чтобы было… а то какая то незавершённость…

      – Интересной книге иллюстрации не нужны, – скривилась в усмешке Ядвига, отчего стала сильнее заметна раздвоенность кончика носа. Этот досадный недостаток сводил на нет личную убеждённость в собственной неотразимости.

      – Это коды для расшифровки… – миролюбиво ответила Крези и подтянула ткань, пряча от чужих глаз несчастную птичку.

      – Если только для слепых. – Целью последней шпильки было желание поставить наконец жирную точку на теме тату. – Не пора ли горячее подавать?

      – Правильно. – Тонкие каблучки туфелек застучали по ламинату.

      – Я помогу, – подхватился Андрей и отправился вслед за Ланой.

      – Дорогая наверно картинка тату? – Алик захрустел огурцом. – Много с тебя взяли?

      – Пять тысяч, хотя цена в других салонах на такой размер могла быть до десяти.

      – Я бы тоже себе за пятёрку сделал какую-нибудь наколку. Например, якорь на руке с цепью и сердце пронзённое стрелой. Или симпатичную женскую головку с приятной надписью на память… о первой любви.

      – А ты