Очень храбрый человек. Луиза Пенни

силы в самых опасных местах. И в этом есть свой смысл. Однако вы можете также работать на опережение кризиса. Хотя риск и существует.

      – Но это не риск, Гамаш, – перебил его заместитель премьера. – Это безрассудство.

      Все взгляды устремились на него. Гамаш поднял голову и посмотрел на политика:

      – Это просчитанный риск, месье. – Голос его звучал так официально и холодно, что было странно, почему при каждом слове из его рта не вылетает облачко тумана. – Гораздо больше риска в параличе. В безответственной нерешительности.

      – Вы так думаете? Может, нам стоит спросить об этом тех ваших подчиненных, кто был убит или ранен из-за ваших так называемых просчитанных рисков? Да вы вообще не должны здесь находиться. Вы должны сидеть дома. Или охранять какой-нибудь «Уолмарт». Или прохлаждаться в тюрьме.

      Никто не произнес ни слова. Все глаза были широко открыты. Даже Мадлен Туссен была потрясена этой язвительностью.

      – Старший суперинтендант Гамаш сделал… – начала было она, но взгляд политика заставил ее замолчать.

      – Когда ваш комитет предложил мне вернуться в полицию в качестве главы отдела, – заговорил Гамаш, гневно глядя на заместителя премьера, – вы должны были знать, что существует риск моего согласия на предложение.

      По меньшей мере два человека в кабинете фыркнули от удивления. А может, от неожиданности.

      – Мы даже не думали, что вы дошли до такого отчаяния. Или глупости, – сказал политик.

      – Что ж, вы приложили максимум усилий, – слабо улыбнулся Гамаш. – И все же вот он я. Стою здесь. Прямо перед вами.

      – Вы действительно считаете, что это был максимум наших усилий, Арман?

      Наступило потрясенное молчание, и наконец старший суперинтендант Туссен ринулась на амбразуру:

      – Думаю, именно так мы и будем действовать. Оставим оборудование на гидроплотинах, чтобы предотвратить катастрофическое развитие событий, а на юге будем по мере необходимости взрывать заторы.

      Не обращая на нее внимания, заместитель премьера склонился к карте:

      – По вашему сценарию, Гамаш, я вижу, что одной из спасенных деревень будет та, в которой вы живете. Вы ведь живете в каком-то захолустье в Восточных кантонах? Я чувствую на вас его запах. Запах дерьма.

      – На самом деле это пахнет ослом. – Он уставился на политика. – Что вы хотите сказать, Пьер?

      – О, Арман, вы прекрасно поняли, что я хочу сказать. Вы снова используете имеющуюся у вас власть в своих целях. И… – Заместитель премьера сделал паузу, набрал побольше воздуха. – И мне кажется, это пахнет не ослом. А задницей.

      Присутствующие вздрогнули.

      – Вы правы, – сказал Гамаш. – Я живу в одном из населенных пунктов на пути потока. В маленькой деревне под названием Три Сосны, незначительной по вашим стандартам. Никто про нее никогда не слышал, и если она исчезнет в потопе, то, я подозреваю, никто этого и не заметит. Но это все равно будет трагедией. И это будет трагедией для других городков и деревень, о которых вы ничего не