Приданое для Анжелики. Франсуа Деко

в те свои пятнадцать лет вовсе не был старым развратником, коих наивно, жестоко и совершенно по-детски разыгрывала Терезия, возможно, мстя за то, что случилось с ней в двенадцать. Он был другим, и ситуация сложилась иная. Это как-то разом поняли все трое. Им стало неловко, ему – до сих пор.

      «Нет, Анжелика Беро, лучше бы нам идти своими путями, порознь», – подумал Адриан, вздохнул и двинулся по коридору.

      С тех пор Терезия Кабаррюс обросла еще более дурной славой. «Скандальная хроника» с упоением сообщала, что госпожа де Фонтене радостно и легко отдается близким друзьям дома. Эта газетка обещала парижанам держать их в курсе малейших движений бедер прекрасной маркизы. Что ж, каждый заслуживает той славы, которую имеет.

      Вот только Адриан давно уже не верил всему, что говорят. В тот вечер он ясно увидел, что Анжелика Беро, растерянно шмыгнувшая носом, совсем не та, какой казалась пять минут назад. И внезапно смутившаяся Терезия – не просто развратная девица. Он и себя увидел как-то иначе. Видимо, повзрослел.

      – Мсье! – Кто-то дернул его за полу.

      Адриан приостановился и посмотрел вниз. Это был тот самый немолодой горбун, который приносил бумаги. Он явно запыхался.

      – Я еле догнал вас, мсье, – скрипуче, на хорошем французском языке произнес горбун. – Отойдемте.

      Адриан подчинился и зашел вслед за этим уродливым монахом в первую же дверь. Это была кладовая.

      – Я вижу, что вы не врете, мсье, – сообщил горбун.

      «И на том спасибо», – подумал Адриан.

      – Я перепроверил почту, мсье, и увидел, что совершил ошибку. Монастыря Святой Мерседес в Нижних Пиренеях больше не существует. Ваша невеста едет в никуда.

      Адриан замер. Он еще не все понимал, но видел, что ему сообщали нечто по-настоящему важное.

      – Она в опасности, мсье, – со вздохом продолжил горбун. – Там теперь правят санкюлоты. Вы понимаете, что это значит?

      Адриан понимал. Анжелика, въехавшая на территорию Франции из соседней страны, а не с Мартиники, попадала в категорию эмигрантов. Первый же активист коммуны, попавшийся на ее пути, мог отправить девушку в трибунал, а значит, на гильотину. Здесь, в Испании, такое понимали еще не все, отсюда и ошибка, но в Париже это давно была жестокая реальность.

      – А зачем вообще было отправлять ее во Францию? – с еле сдерживаемым негодованием поинтересовался Адриан.

      – Такова последняя воля ее отца, – тихо произнес горбун. – Он пожелал, чтобы его дочь до совершеннолетия служила Господу в монастыре Святой Мерседес, находящемся в Нижних Пиренеях.

      «Бред», – подумал молодой человек.

      Дело было нечисто. Если верить отцу, брак Адриана и Анжелики был жестко предопределен. Амбруаз не стал бы переигрывать.

      – Вот точный маршрут ее кареты. – Горбун сунул ему в руку мятую бумажку. – Прощайте.

      – Постойте!

      Монах приостановился.

      Адриан на мгновение прикусил губу и спросил:

      – А кто оплатил эту перевозку девушки во Францию? Ведь не епископат?

      Адриан, уже