Королёва Марго. Наталия Каткова

нет. Ничего не случилось. Я тут тебе денег накопила, на платье к выпускному. Полторы тысячи.

      Рита вскочила от неожиданности. Посмотрела на мать пристально: вроде трезвая.

      – Мам, спасибо! – улыбнулась девочка и обняла мать в порыве благодарности.

      – Наверное, этого мало? Я давно на рынок не ездила, – Ирина Андреевна смахнула слезинку, давно дочка не обнимала её и не улыбалась так ласково.

      Ирина Андреевна не заметила за своим горем, что дочка выросла. Из гадкого утенка превратилась в красивую девушку. Ей бы наряжаться, красоваться перед парнями, а Рита все бегает в джинсах да футболках, что на распродаже по 50 рублей.

      – Ритусь, ты извини меня, я что-то заблудилась в жизни. Толик ещё этот… Простишь, Ритусь?

      – Конечно прощу, мам! Ты самая хорошая у меня, – Рита немного помолчала, – когда не пьёшь. Только одна просьба: не называй меня "Ритуся", очень это имя напоминает мне рейтузы – прабабушкины трусы с рукавами.

      Мать и дочь засмеялись и снова обнялись.

      – И вещи мои не гладь. И щётку не трогай.

      – О! Нет. Это выше моих сил, – улыбнулась Ирина. У краешков глаз собрались морщинки. Они не портили миловидное лицо женщины, если бы не мешки под глазами, выдающими пристрастие хозяйки к крепким напиткам.

      Мать ушла собираться на работу, а Рита сновлегла, закинула руки за голову и думала.

      "Полторы тысячи – не деньги. Даже если найдёшь платье, то надо и обувь, и причёску. На все не хватит. Вообще что ли не ходить на этот бал дурацкий? Или пойти, но «не как все»? Представляю себе лицо Веры Михайловны, – улыбнулась девушка. – Надо об этом подумать, время есть".

      Проводя свой нехитрый ритуал с утренней яичницей, Рита мечтала, как она будет работать в крутом ресторане и готовить изысканные блюда.

      Замечтавшись, она не услышала, как в кухню зашёл сосед. Только когда вдруг пахнуло перегаром, девушка вздрогнула и повернулась. Опухшее лицо Толика оказалось прямо перед ней, он похотливо улыбнулся и протянул руку, чтобы ущипнуть Риту за задницу, как делал это уже на протяжении года.

      Сегодня Рита успела увернуться и схватила в руки горячую сковороду:

      – А ну, пошёл отсюда!

      Толик опешил от такого отпора.

      – Ты че, ты че!

      Качнулся назад и, потеряв равновесие, грохнулся на пол.

      Рита стояла ни жива, ни мертва. Она слышала, как громко стукнулась его голова об пол. Воображение рисовало ей безрадостные картины суда и тюрьмы. За убийство даже такого алкаша она будет сидеть очень долго. Мысли метались как атомы на видео о броуновском движении.

      Бросив сковороду на плиту, выключив газ, Рита осторожно перешагнула через соседа.

      Забежала в комнату, схватила сумку. Бросила её, заметалась. Вытащила из шифоньера рюкзак, покидала туда кое-какие вещи, аккуратно положила ноутбук, захватила деньги, что мать оставила на платье, вытряхнула прямо в сумку содержимое жестяной копилки, куда время от времени складывала мелочь и бросилась прочь.

      Развалины