Ангел-хранитель, или Как не умереть. Василиса Савицкая

брелок из ее ладошки и пошла к выходу.

      – Чужое брать нельзя! – крикнула я в дверях. – Родители тебя с детства должны были этому научить, кстати, женатый мужчина – это тоже чужое! А передаривать подаренное, – я повернулась к мужу. – Нехорошо!

      Я не заметила, как пролетела вниз по ступенькам. Вскочив в машину и резко захлопнув дверь, я завела мотор. Не дав ему прогреться, нажала на педаль газа, чем довела стрелку до шести тысяч оборотов. Машина взревела, дернулась и заглохла. Это было той незначительной каплей, которая заполнила сосуд до краев. Слезы хлынули из глаз.

      Вы знаете, что чувствует животное, с которого спускают шкуру, при условии, что зверь еще живой? Я тоже не знаю, но сейчас ощущение было именно таким. С меня содрали шкуру, вытрусили потроха и потоптались по ним. Каждая клетка воспалилась и давала о себе знать мерзкой болью. Тошнота расползлась по телу. Едкий привкус предательства заполнил мой рот, высушив всю влагу.

      Я каждый день, год за годом, по кирпичику выстраивала свой мирок, обустраивала, создавала, лепила. Скульптор я так себе, но как умела. И вот в один миг все рухнуло. Чувство обиды, разочарования, унижения дополнял страх. Страх, что теперь так будет всегда.

      – Тупик, – прошептала я. – Полный тупик.

      Я ощущала всем телом, как уперлась в глухую стену, которую не было возможности ни разломать, ни обойти. Повернуть назад тоже было нереально. От количества смыкающихся стен стало перекрывать дыхание. Я заглатывала воздух, но дальше гортани он не опускался. Мои легкие были пусты.

      Трясущимися пальцами я повернула ключ зажигания и покатилась вперед, управляя машиной на автомате. Человек, выпивший триста граммов водки и севший за руль, был намного безопаснее меня.

      Я поворачивала руль, и машина послушно следовала этому направлению. Беспрекословное подчинение. Груде металла все равно куда ехать, мне тоже.

      Я не заметила, как выехала на трассу. Прямо удерживая руль, все больше давила на педаль газа. Стрелка спидометра давно переползла с восьмидесяти до ста пятидесяти километров в час. Ногу как будто заклинило.

      Туча, сопровождающая меня уже второй день, и сейчас тянулась надо мной. Она содрогнулась и изрыгнула из своего брюха капли холодной воды, пытаясь смыть мое горе. «Извини, подруга, но спасибо тебе не скажу. Не хочется». Я не включала дворники. Каждое движение причиняло адскую, пронизывающую боль. Дороги не было видно, вода текла по стеклу, смешиваясь в один сплошной мутный поток.

      Машина неслась с безумной скоростью, мысли в голове так же быстро меняли одна другую. Что делать, как дальше жить, как преодолеть эту боль и разочарование в человеке, которого я любила больше жизни? Пафосное словосочетание – «больше жизни» вызвало новый спазм в легких. Но вопрос, как подавить эту любовь, как привыкнуть жить самой, долбил мозг. Мысли смешивались в переваренную, подгоревшую кашу и слипались в один большой комок.

      Глядя перед собой в одну точку, я плохо различала дорогу, убегающую под колеса машины. Вдруг впереди появилось сначала маленькое светлое пятно, затем