Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта. Лариса Черкашина

его разрежут и всем вам будет по кусочку” – дети разревелись: “Не хотим черносливу, хотим Пушкина”. Нечего делать – их повезли, и они сбежались ко мне облизываясь – но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили».

      «Сахарный» Пушкин особо жаловал варенье.

      «Здесь объедаюсь я вареньем», – радостно сообщает жене Александр Сергеевич из тверских «Вульфовых поместий».

      К гостям усердие большое,

      Варенье, вечный разговор…

      Варенье готовилось из самых разных ягод и фруктов, вот и Пушкин первоначально мыслил перечислить и алый барбарис, и крыжовник, и малину, что зрели в саду барыни Лариной и не предназначались для «лукавых уст» молодых крестьянок. Случались и чисто отечественные «новинки», к примеру, «редька, варенная в меду», – тем вареньем потчевала Чичикова мадам Собакевич.

      Тригорская соседка Пушкина – добрейшая Прасковья Александровна – всегда приберегала для поэта любимое им крыжовенное варенье: «Чтобы доказать вам, что мы о вас тоже помним – я чуть было не послала вам банку крыжовника, но непродолжительность зимней погоды остановила посылку людей, и она будет отправлена, лишь когда снега сделают дороги проезжими».

      Да и тёща Наталия Ивановна зятя не обижала: из гончаровского имения в Яропольце по первому снегу посылала в Петербург сани, тяжело гружённые наливками и вареньем.

      Обряд известный угощенья:

      Несут на блюдечках варенья,

      На столик ставят вощаной

      Кувшин с брусничною водой…

      Так уж повелось, хозяева непременно потчевали гостей брусничной водой.

      А кстати: Ларина проста,

      Но очень милая старушка;

      Боюсь, брусничная вода

      Мне не наделала б вреда.

      В ходу была и яблочная вода: в старых помещичьих домах в ней не было недостатка.

      Онегин шкафы отворил:

      В одном нашёл тетрадь расхода,

      В другом наливок целый строй,

      Кувшины с яблочной водой.

      И наконец, о фруктах. Даже в северном Михайловском Пушкин мог побаловать себя заморскими, диковинными по тем временам фруктами.

      «И здесь я имел счастие видеть Александра Сергеевича г-на Пушкина… – записал купец из Опочки, встретивший поэта на Святогорской ярмарке, – в ситцевой красной рубашке, опоясавши голубою ленточкою, с предлинными чёрными бакенбардами, которые более походят на бороду; также с предлинными ногтями, которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим аппетитом». Зрелище воистину фантастическое!

      А вот занятная сценка, что представлена была на страницах популярного в ту пору «Волшебного фонаря». Юный щёголь приценивается к фруктам, что разложила торговка:

      «– Что у тебя, голубушка?

      – Апельсины, батюшка. <…>

      – Что десяток?

      – Извольте, барин; без запроса шесть гривен. <…>

      – Не сердись, душенька; апельсины твои прекрасны! Желаю, чтоб ты их продала или сама скушала все. Прощай!

      – Вот ведь какая выскочка;