Письма подруге. Вероника Петровна Якжина

человеком и пытаться угадать, что у него на уме. Мои родители всегда без слов понимали друг друга, всегда были искренни. В наших отношениях все иначе, это тяготит меня.

      Док встретил меня в холле. Давно мне не было столь погано на душе. Болезнь не пугает так, как химиотерапия. Невольно я прикоснулась к волосам в сотый раз за день, думая о том, что скоро они начнут выпадать.

      – Я рад, что вы согласились на терапию. Ваш муж не будет присутствовать?

      – Он не знает, куда я поехала.

      – Кто же заберет вас после процедур? Вы ведь знаете, что не сможете сесть за руль.

      – Позвоню ему и попрошу приехать. Мне нужно было самой с этим разобраться.

      – Вы по-настоящему сильная женщина. Уверен, мы справимся.

      Я скептически улыбнулась. «Ни черта я не сильная». Но мне было приятно, что док проявил такое участие. Через пару минут мы уже сидели в его кабинете.

      – Я подумал, что вам будет комфортнее не в общем зале, как в прошлый раз, а в отдельной палате.

      Я благодарно прикрыла глаза. Быть там вместе со всеми, подпитывать всеобщую атмосферу угнетенности и обреченности, видеть бесконечную печаль в глазах тех, кто пришел поддержать – сомнительное удовольствие.

      – Пока остановимся на восьми процедурах. По две в неделю. Дальше дадим организму передышку, сделаем анализы и посмотрим на результаты.

      – В прошлый раз курсы были больше, по двенадцать процедур. Почему сейчас так мало, если ситуация куда серьезнее?

      Не то что бы я хотела подольше помучиться, просто должна была разобраться в причинах.

      – Мы будем использовать несколько иной препарат. И подобрали для вас оптимальную дозировку. Поэтому посмотрим на реакцию, если…

      – Подождите, – перебила я, – Другой препарат? Какой? – Но я и сама уже знала, – Красный?

      Доктор медленно кивнул, что заставило меня покрыться противным липким потом.

      Как ты знаешь, Подруга, препараты для химиотерапии делятся по цветам. Белые самые слабые и почти нетоксичные. Зеленые чуть сильнее. Желтые – то, чем меня лечили в прошлый раз. Они довольно сильные для того, чтобы бороться с опухолями даже на развитых стадиях, но вызывают жуткую побочку. А вот красные… Мой худший кошмар наяву. Они наиболее эффективны и, соответственно, наиболее тяжелы и токсичны для организма. Эти препараты вызывают ожоги вен изнутри, на теле проступают уродливые черные синяки. Не говоря уже о том, что рвота и выпадение волос начинались у людей едва ли не прямо во время первой же процедуры.

      – Болезнь вернулась с новой силой, поэтому мы должны сделать все, что в наших силах. Также вы будете принимать другой препарат от тошноты и другие иммуностимуляторы.

      – Но прежние препараты хорошо справлялись.

      – Мы подобрали усовершенствованные аналоги. Думаю, они должны подойти.

      Мне стало дурно. Хотелось ущипнуть себя или дать пощечину, чтобы проснуться. Я молчала несколько минут. Вудсбен терпеливо позволил мне собраться с мыслями.

      – Я не хочу, доктор…

      – Джессика, мы