Письма подруге. Вероника Петровна Якжина

поддерживать непринужденный тон.

      – Затем, чтобы хоть немного разнообразить свою дико однообразную жизнь. Покраска их дома хотя бы на неделю обеспечивает жителей темой для разговоров.

      – Ты преувеличиваешь.

      –Вот и нет. Даже мы с тобой обсуждаем это.

      – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

      – Хорошая идея! – радостно подхватила я и уловила, что ему не понравился мой энтузиазм. Он почуял неладное и был прав. – Давай продадим мотель и уедем.

      – Нет.

      Вот так просто и однозначно. Такие интонации не терпят возражений. Вот только я не терплю таких интонаций.

      – Почему? Что нас тут держит? Все изменилось, мы не должны ждать два года.

      – Этому месту твой отец посвятил всю жизнь.

      – Из-за этого места он ее и лишился. Здесь не жизнь. Здесь тупое существование. Мы продадим его.

      – Я не намерен уезжать отсюда.

      Я замерла, вспыхнув от злости. Затем спокойно и медленно кивнула в знак понимания.

      – Ладно. Тогда я продам долю отца. Она ведь теперь принадлежит мне. Я могу ей распоряжаться. А ты оставайся в этой дыре.

      – Не выйдет.

      Его голос окрасился деловыми нотками. Я не слышала их с тех самых пор, как он только приехал. Эд откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

      – В каком смысле?

      – Ты читала договор, который мы заключили с твоим отцом?

      – Зачем мне это было нужно? Нет, конечно.

      Он принес из ящика стола папку с документами, нашел нужный и развернул его ко мне. Я быстро пробежалась взглядом по строчкам, но не заметила ничего особенного.

      – И?

      – Не видишь?

      Он ткнул пальцем в какой-то абзац. Я нахмурила лоб, но ничего не поняла.

      – Черт возьми, я совсем не разбираюсь в юридических тонкостях, ты же знаешь! Это все слишком запутано. По сто раз повторяются одни и те же фразы. Объясни нормально.

      – Наша сделка заключена таким образом, что ни одна из сторон не может продать свою долю без согласия второй. Я попросту не позволю тебе.

      – Да как ты смеешь, – я не верила своим ушам. – «Санрайз» всю жизнь принадлежал моей семье.

      – Пока я не выкупил половину.

      – Хорошо. Тогда я заберу деньги, что отец получил от тебя, и уеду с ними. Черт с ним, с мотелем.

      – Ты только что попрекнула меня тем, что это место принадлежит твоей семье. И тут же заявляешь о том, что уезжаешь. Не вижу логики.

      – Ты знаешь, чего я всегда хотела. Поэтому ты и оказался здесь.

      – Ты рассуждаешь эгоистично, – в удивлении Эд приподнял брови.

      – Мой отец хотел продать мотель, чтобы мы могли переехать в Нью-Йорк.

      – А ты сама приняла решение остаться.

      – На два года. Из-за тебя.

      – Два года еще не прошли.

      – Какая разница?

      – Большая. Уговор есть уговор.

      – Тут тебе не Уолл-Стрит.

      Эд презрительно фыркнул.

      – Что ты об этом знаешь.

      Я