Удивительное свойство моряков жить под водой. Стас Колокольников

ничего не делаю для дома и занят только своими мечтами.

      – Если это не так, то зачем ты всё время оправдываешься и лжешь? Я устала от тебя.

      Вскоре она ушла. Сначала я не воспринял это всерьез, но когда понял, что к чему, то взвыл от боли. Несколько недель я буквально бредил самоубийством. Выходил на улицу с одной надеждой, что меня там пристрелят или зашибёт кирпичом. Я шел мимо книжного магазина, а из витрины на меня пялилась новинка «Сто великих самоубийц». Я сворачивал за угол облегчиться, а с облупленной стены с грустью смотрел нарисованный повешенный человечек. В гостях я открывал музыкальный журнал и сразу читал о том, что Элиот Смит воткнул себе нож в сердце, перелистывал пару страниц и попадал на заметку про молодого музыканта начинающей английской группы, который повесился прямо в студии во время записи дебютного альбома.

      По нескольку раз в день я отправлял Даше сообщения, что вот-вот добровольно уберусь из жизни. Я никак не мог свыкнуться с мыслью, что до меня никому нет дела.

      Как-то позвонил Рыжий.

      – Как дела?

      – Отлично. Был бы пистолет, застрелился.

      – Шутишь?

      – Нет.

      – Могу я тебе чем-нибудь помочь.

      – Подсыпь мне яду.

      – Чем ты сейчас занят, старик?

      – Читаю книгу «Сто великих самоубийц».

      Через час Рыжий зашел с бутылкой мадеры.

      – Что случилось? – спросил он.

      – От меня ушла Даша.

      – Она вернется.

      – Не думаю. Она сказала, что устала жить моей жизнью. Она действительно выглядела смертельно усталой.

      – От меня пять раз уходила жена.

      – У вас двое детей, и ты делаешь всё, чтобы сохранить семью. Мы детьми не обзавелись, к тому же я так и не понял, в чем смысл семейной жизни.

      – Для кого в чём, для меня в том, чтобы не быть одиноким.

      Я чуть не заплакал. Как сказал один мой друг: жизнь мстит, и мстит жестоко, тем, кто поднимает тяжкий полог её покоев. Чтобы разделить эту жизнь со всеми, надо стать слепым и глухим. Не смог я разделит жизнь со всеми, и она жестоко отомстила, отняв Дашу. Не просто отняла, а вырвала с кровью, с частью души.

      19

      Я стоял на краю тротуара и считал проезжавшие мимо «уазики», желая увидеть желтый. Через дорогу отблескивал магазин женского платья. В полстены, радуя воображение, сиял рекламный щит с великолепной похожей на саламандру молодой женщиной в шотландской юбке и с саксофоном в руках. Задержав на ней взгляд, я вспомнил о Вале и о том, что сегодня четверг. Увидеть Валю захотелось так, точно она стала единственным человеком, который мог понять и поверить в меня.

      Идти в бар, где Валя сейчас выступала, было как-то неловко. В ближайшем кафе я взялся сочинять письмо, но только выходила ерунда, типа: «всё у меня в порядке» и «как ты сама поживаешь». Тогда я решил присочинить и нарисовать, чтобы стало понятнее, что со мной происходит.

      «Здравствуй, Валя! Ты не представляешь, насколько мне сейчас помогает то, что есть, кому написать. И не просто кому-то… Когда я первый раз увидел тебя, то