Право безумной ночи. Алла Полянская

меня сюда, обед замечательный.

      – Скорее ужин, но ты права, кухня здесь и впрямь хорошая. Тебе надо больше отдыхать, ты выглядишь замученной.

      – На том свете отдохну.

      Это наш обычный диалог, но сегодня у него иной смысл. Я собираюсь отдохнуть, очень надолго. Сегодня. Я люблю тебя – и это не вместо Клима, это рядом. Он не будет в обиде – за все годы, что его нет со мной, ни один мужчина не прикоснулся ко мне. Я просто не могла себе этого даже представить… и вот теперь – Марконов.

      – Давай на неделе свезу тебя в бассейн, поплаваешь.

      – Ага.

      Я могу быть с ним долго – я люблю смотреть на него, слушать его, мне нравится, как он читает свои бумаги или говорит по телефону, нравится, когда он выходит из душа после тенниса – обернув бедра полотенцем, идет на кухню, делает себе протеиновый коктейль с авокадо и бананами и пьет его, просматривая биржевые сводки, а я мою чашку блендера и слушаю его недовольное бухтение насчет каких-то неправильных действий непонятно кого. Мы можем целую неделю жить в его квартире, и я не знаю, тяготит ли его мое присутствие, но я, отчаянно скучая по близнецам, тем не менее все время думаю: скоро домой, еще день прошел.

      Слава богам, Марконов об этом не знает.

      – Ты на работу?

      – Нет, отвези меня в «Афину».

      Это торговый центр совсем рядом с нужным мне местом. Машину-то я отогнала на стоянку фирмы, чтобы у близнецов не было проблем с шефом, и сейчас мне надо добраться до нужного места, а боль потихоньку возвращается, вливается в спину, и скоро мне будет невозможно ходить, дышать и думать. И к тому времени я должна быть там, где надо, – на шаг в пустоту меня в любом случае хватит.

      Марконов выруливает на проспект – Александровск город крупный, но проспект здесь только один.

      – Смотри, это Денька!

      – Как ты их различаешь? Сейчас остановлюсь.

      Денька покупает в ларьке воду. Как я отличаю? Да их невозможно спутать, они очень разные, просто похожи. А люди путают.

      – Дениска!

      – О, мам, а ты как тут?

      – Обедать с Марконовым ездила. Ты кушал?

      – Не успел, а потом купил булку, но…

      – Вот, денежку возьми, купи покушать. Там дома супчик свежий, я сварила, покушаете.

      – Ты как, мам?

      – Ничего, блокаду уколола – пока жива.

      Я обнимаю его, и он послушно наклоняет ко мне голову – запах его волос, такой родной и знакомый, и сопит он почти так, как в детстве.

      – Ну, ты что, мам…

      – А ничего. Люблю тебя очень. Ты и Матвею купи покушать, вот, забирай деньги, не голодайте там…

      – А ты?

      – А мне не надо уже, я пообедала. Бери, сыночек, ничего.

      – Мам, ну ты не задерживайся – тебе доктор велел лежать и отдыхать.

      – Ничего, сыночек. На том свете отдохну.

      – Я пойду, а то Мэтт там…

      – Ага, иди.

      Мне хочется побыть с ним рядом еще – но у него своя жизнь.

      – Ну, ты даешь, мать. – Марконов выруливает на проспект. – Тискаешь взрослого парня прямо на улице.

      – Мой ребенок, хочу – и тискаю.

      Марконов