Непогасшее солнце. Энн Княгинина

меня, моего поведения, и моих дурных мыслей. Я сама обнимала его на горке, когда мы спускались на ватрушке. Я почти не возникала, когда он схватил меня и потащил в бассейне. Но, когда я наткнулась на него, и почувствовала горячую руку на спине, в моей голове забилась тревога. Мне стыдно перед парнем, что становился для нас троих другом.

      – Ну, что я наделала, – я взвыла, когда машина, где сидел Никита, проехала мимо нас.

      Какой это по счёту парень, которого я отталкиваю – Третий? Четвёртый?

      Все прикосновения парней напоминали мне о мужчине, который неделю был моей жизнью – нет, не так, он был моей смертью. Его пальцы с мозолями, трогали все места моего тела, даже те, что не имели права. В одной его руке всегда был нож, он водил кончиком острого лезвия по моим соскам, потом начинал вести вниз, так медленно, что я видела один выход – смерть.

      Но он не убивал меня, он останавливал нож на лобке, и пытался сбрить тёмные, короткие волоски, тонким лезвием. Я чувствую эту боль постоянно, вместо удаления волосков, его лезвие оставляло глубокие порезы. А потом он лёг на меня, и измазал свой член моей кровью.

      – Он уехал и оставил нас, а ты считаешь себя виноватой? – Валерия вынула из кармана резинку, и сделала высокий хвост из волос.

      – Никита уехал, потому что он не понимает, что со мной! Вы просто представьте, как это с его лица выглядит? Так, будто он мне противен, а он, наоборот, приятен мне, – я думала, что это Рита не может вовремя замолчать, но язык без костей, был у меня.

      – Приятен? – девочки смотрели на остановку, но уже обернулись на меня, начиная улыбаться.

      – Не может быть, – заверещала Рита.

      – Я имею в виду, что он приятный, – подругам не помогли мои оправдания, они захлопали в ладоши: – Ах, Никита, вот сукин ты сын, – выкрикнула Рита.

      Боже, я сама рада, что могу почувствовать в груди трепет. Рада, что касалась натренированное, крепкое тело Никиты, да и вообще, он правда милый.

      Но глаза… его глаза… я знаю этот цвет, этот взгляд, но не верю в то, что вижу. У Солнца глаза были немного светлее.

      На завтрак мы пришли раньше Никиты, поэтому сразу заняли столик на четверых. Я ощущала себя необычно, всё время бросала взгляд на вход, просматривала вид из окна, и ведь это прошло, когда Никита сел с подносом за наш столик.

      – Доброе утро, – он взял в руку вилку, а в другую нож, и начал разрезать толстый сэндвич с ветчиной и сыром. Я следила за его руками, и пальцами, которые, не один раз, поменяли местоположение на ручке ножа.

      – Прости меня за вчерашнее! – он вздрогнул. Я крикнула это неожиданно для всех, ещё и вскочила со стула, слегка покачавшись на ногах.

      – Прощаю, – сдержанно произнёс Никита и указал на стул, чтобы я села обратно.

      – Ну вот и здорово, – Рита положила под глаза два ломтика огурца, но те скатились по щекам и упали на пол. Подруга пнула ломтики под другой стол и ойкнула, а затем рассмеялась.

      – Почему тебе в номере этого не сделать, – Валерия встала, подошла к соседнему столу, подняла огурец и выкинула в мусорное ведро у входа.

      – Моя