Помидорный романс. Ирина Критская

эта толстушка прочитала ее мысли Аделаида не знала, но, чопорно приблизившись протянула ладошку лодочкой и сообщила

      – Адель… Аделаида Михайловна. Из Москвы.

      – Ой-ой. Из Москвы – во как! Далёко. А меня Оксаною кличут. А вообще – Ксюша я, так зови. Ничего что на ты? А я тебя тетя Ада звать буду – а то уж больно длинно. Я к вам вечор заскочу, пирожков занесу. Стряпаюсь седня, сынок приезжает с Балашова, погостить.

      Пока Адель собиралась ответить, Оксана развернулась и, с неожиданной для такой комплекции скоростью, унеслась по узкой тропинке к своему дому – только засверкали босые пятки.

      Когда Адель вынырнула из кустов сирени, вся промокшая от росы, то даже сначала не поняла, куда идти. Реки не было. Узкая улочка, сплошь заросшая ивами – была, лужайки муравы перемешанной с мелкими ромашками и клевером – были, стол под огромной черемухой, с которой свисали нереально длинные кисти с зелеными еще ягодами – тоже, даже кряканье уток – разноголосое, наперебой уже слышалось, несмотря на рань, а реки – не было! Адель растерянно подошла к черемухе, обошла столик, лавку и вдруг увидела ее. Внизу, под высоким обрывом, с которого вниз к воде стекала деревянная пологая лестница – вилась серо-синяя лента, теряясь в зарослях плакучих ив и ракит. Река была настолько хороша, что у Адель захолонуло сердце, да так, что стало трудновато вдохнуть и она, покопавшись в кармане кофты, вытащила валидол и воровато сунула его под язык. «Вот ведь, старуха, а туда же». Но мысль эта тут же растворилась и, спустившись по лесенке, Адель села прямо на мостки, спустила ноги в воду и, закрыв глаза, вдыхала в себя речной аромат, напитанный цветами и травами.

      …Когда Адель зашла в дом, до измора устав от впечатлений, сил готовить вареники у нее уже не было. Однако, нарушать своих обещаний она не любила, поэтому, схватив корзинку, приготовленную с вечера, направилась было в палисадник за вишней. Но, в эту минуту, дверь в кухню распахнулась, ослепив светом и Вячеслав, появившись в солнечных лучах поманил ее рукой. Потом подошел, улыбнулся, дотронулся до локтя.

      – Доброе утро, Ада. Я могу так вас называть. Очень красиво – да и напоминает юность – хоть и нечастое имя, а встречалось. Завтрак готов. Вы купались?

      – Я гуляла, Слава. Я тоже так – попроще, вы не против?

      – Нет, я счастлив. Пойдемте. Вы кофе пьете?

      Адель кофе не просто пила, она его глушила. Вечно низкое давление просто требовало этих доз, а когда оно повышалось, кофе тоже почему-то его снижало, потому она была кофеманкой. Рьяной.

      – Кофе я сварю. Только сам. У меня рецепт свой. А вареники, вам, ой – тебе, наверное, не понравятся. Но я старался. Зато помидоры у меня – лучше в селе нет.

      Стол был накрыт скатертью, небольшая вазочка флоксов посередине, дымящаяся миска с огромными, пышными варениками, пропитанными алым соком и сметаной и здоровенная тарелка с нарезанными помидорами – малиновыми, зернистыми