Как зовут Сергея Фролова?. Валерий Атамашкин

ыл глаза – и заснул. Он спал, а окурок мерно тлел в его руке… Ожог разбудил его. Он поспешил подняться. Не задумываясь о последствиях, затушил сигарету о дорогой итальянский паркет. На узорчатой дощечке осталась длинная черно-синяя полоса пепла вперемешку с сажей. Окурок, шипя и потрескивая, потух. Сквозняк подхватил облачко табачного дыма и понес к открытому нараспашку окну.

      Что было бы, вырони ты сигарету на простыню?

      Засосало под ложечкой. Чем черт не шутит, он мог спалить это Богом забытое место дотла.

      – Все в порядке, – прошептал Сергей.

      Смахнул каплю пота, норовившую попасть в глаза, и поправил прядь волос, разделившую лоб пополам.

      «На прошлое Рождество?.. Нет?..» – Сергей попытался вспомнить, когда он принимал душ и брился последний раз. Стыдно сказать, он не помнил… Не помнил потому, что делал это очень и очень давно… Однако волосы его были всегда чистыми, а лицо гладковыбритым. Тело пахло дорогой туалетной водой, он пил коньяк элитных сортов, курил кубинские сигары и расплачивался наличными. Все было бы как в сказке, но серые будни дышали в спину, шли по пятам. Он знал, что обманывает сам себя. Так всегда поступает обманщик и трус. Легче сделать вид, что ничего не происходит.

      Но это не так.

      Ничего не в порядке.

      Все гораздо хуже, чем могло быть еще вчера…

      Не стоило об этом забывать.

      На кончиках губ застыла улыбка. Сергей почувствовал ее и невесело рассмеялся: фальшивка, гримаса раздражения, судорога невроза.

      Сказать «хватит» самому себе? Это не то же самое, что вновь поддаться и начать игру? Возможно, существуют другие выходы…

      На журнальном столике рядом с постелью стоял бокал, наполненный до краев вином. Успокоиться, протолкнуть ком, который встал поперек горла… Сергей выпил вино и с трудом сдержался, чтобы не плюнуть на пол. Спазмами свело желудок. Несколько капель вина упали на постель и впитались в белоснежную простыню.

      Что?.. Винные пятна не отстирываются… Ты это хочешь сказать?

      Напиток оказался теплым и неприятным на вкус.

      Но почему нет? Дрянная выпивка лучше воды, правда?

      Стало легче. Он долго сидел на краю постели и смотрел на опустевший бокал. Странно, что он не помнил, как заказывал алкоголь. И как лег спать в номере. Как вообще оказался здесь. Не помнил ничего из того, что происходило с ним вчера.

      Губы Сергея скривились и застыли в нехорошей ухмылке. Он поставил бокал на журнальный столик и пожал плечами. Один раз, другой. Со стороны могло показаться, что он сомневается или желает себя в чем-то убедить. Наверное, так оно и было на самом деле. Он не узнавал этого номера… Он не бывал здесь раньше. При этом собственные вещи не отталкивали его, не казались незнакомыми и чужими. Парадокс? Ощущения были странными и давно забытыми. Они пугали, да, но и возбуждали.

      Сергей окинул себя взглядом. Он не сомневался, что провел здесь ночь. На нем не было нижнего белья, он замерз, тело покрылось гусиной кожей, а пенис съежился настолько, что с трудом выглядывал из-за небольшого живота. Брюки и рубашка оказались небрежно брошенными у изголовья двуспальной кровати. Туфли валялись на полу рядом с портмоне и пачкой сигарет… Значит, алкоголь? Будем считать, что так. Выходит, он крепко напился вчера. Это чувство, ощущение похмелья, не перепутаешь ни с чем. Он помнил… Вернее сказать, он все еще помнил, как виски с похмелья наливаются тугой болью, и сейчас получал от этого особое удовольствие. Он хотел, чтобы боль стала сильнее, а голова под тяжестью вчерашней выпивки превратилась в огромный переспелый арбуз. Напился до беспамятства или отравился? Ха! Какая теперь разница…

      Если все эти суки говорят, что вы буги?

      Все это по-настоящему, детка…1

      Он поднял сигаретную пачку, повертел ее в пальцах и отшвырнул на постель. В номере не было балкона, а на журнальном столике отсутствовала пепельница. Он уставился на след от потушенной сигареты на паркете. Возможно, потом ему станет плевать. Он снова будет курить в постели, бросать окурки на пол или тушить их в цветочных горшках на подоконнике. Потом он начнет материться и громко петь. К черту совесть, просто сейчас хотелось думать, что все позади. Хотелось думать, что все в порядке…

      К удивлению, в номере не было бара. У подножия журнального столика стояла пустая бутылка виски. Не густо. Взгляд Сергея упал на телефон у двери. Старенький, ничем не приметный аппарат для вызова прислуги. Можно биться об заклад, что администрация раздобыла эту штуковину на одной из барахолок, что работали по выходным у входа на Центральный рынок Ростова-на-Дону, города, где он жил. Несмотря на потрепанный и какой-то неуклюжий внешний вид, телефон удачно вписывался в общий интерьер номера. Спокойного темно-синего цвета корпус со вставками из дерева и с декорированной дюралевой панелью.

      Сергей гулко выдохнул и почувствовал, как кружится голова. К головокружению добавилась неприятная резь в желудке. Лишнее напоминание о том, что чувствовал он себя паршиво.

      По-настоящему паршиво.

      Сколько?

1

      Tyga «Real deal».