Бездна. Павел Тетерин

неподвижно, словно статуя, и только глаза, внимательные и цепкие не по годам, бегали вверх- вниз по строчкам букв, словно челнок ткацкого аппарата. Дочитав очередную главу, Крил, бросив короткий взгляд на часы, явно нехотя закрыл книгу (с удовольствием отметив, что не осилил пока даже четверти) и, одним движением сдёрнув покрывало с кровати, зарылся в мягкую и уютную постель.

      Жить в мире фантазий – нелёгкое дело, поэтому усталость быстро взяла своё – через несколько мгновений мальчик уже крепко спал.

      Ему снился сон. Но сон этот обычным совсем не был. Если вообще, конечно, в мире могут быть обычные сны.

      Он летал.

      Сомнений в этом быть не могло.

      Ещё вчера он не знал даже о существовании такого слова, да и вообще (а ведь это так просто себе представить, если разобраться) это ни разу не приходило ему в голову.

      Это было удивительное и совершенно незнакомое ощущение, и Крил очень хорошо запомнил все его нюансы: эту лёгкость, это наполняющее, захватывающее чувство. И вовсе это не было похоже на падение вверх.

      В этом вообще не было ничего от падения.

      Сон начинался очень просто: Крил куда-то шёл, своей обычной тропой от дома. Всё как всегда: за спиной ранец с книжками, в руках – пакет с мусором. Вот он встал возле жёлоба мусоровода, бросил пакет, тот жалобно заскрипел об вытертый разного рода дрянью пластик, и он без малейшего сожаления проводил его в последний путь взглядом и отправился дальше, привычной дорогой к школе. Но вдруг, повинуясь какому-то неосознанному желанию, ноги будто бы сами понесли его прочь от дороги, к Краю, и вот он уже стоит на самой кромке Породы, а Бездна разверзлась перед ним во всём своём мрачном скупом величии.

      Он никогда не был так близко к ней. Бездна словно облепила, облапала его собой, чёрная рука легко проникла в его грудь, аккуратно сжала сердце (но не сильнее, чем нужно) и потянула к себе – медленно, но неумолимо, словно одновременно впрыскивая в кровь анестетик – давай, малыш, ну же, смелее… Страх сменился ужасом – но в груди, вместе с чёрной рукой, теснилось ещё что-то, ощущение чего-то нового, доселе не испытанного… и ноги, на которые только и оставалась последняя надежда, вдруг сами судорожно дернулись и оторвались от породы. Несколько её кусков, с глухим перестуком ударяясь, осыпались вниз… и медленно начали свое первое и последнее падение… но не сам Крил.

      Он остался на месте.

      Просто замер в воздухе.

      Он не «летел» и не падал. Порода уже не держала его своими древними, натруженными, мозолистыми ладонями, но и чёрная, настойчивая рука Бездны тоже куда-то исчезла.

      Ужас отступил. Крил пошевелил сначала пальцами на ногах, потом подвигал носками ступней вверх-вниз – может, под ногами просто какая-то прозрачная, невидимая порода, её недавно научились получать из чего-то там… Но нет.

      Под подошвами не было ничего.

      С колотящимся сердцем, словно