Святые Полуночники. Макс Бодягин

их всех быстрее, пока кане Тониане не прознала про это побоище! А то потом говно не разгребём! Гоплиты сдали оружие старшему и быстро начали вытаскивать тела наружу, выволакивая их за подмышки. За каждым тянулся бурый кровавый след. Один из них вдруг открыл глаза, увидел Кромма и прохрипел: сука, ты что за животное такое?! Он показал на него пальцем и зашипел так громко, насколько позволяли раны: пацаны, бегите, бегите от него. Бегите, скорее.

      Кан Кастор повернулся к Кромму и сказал: интересно, не правда ли? Оставайтесь в гостинице. Увидимся утром. Он поклонился Декке и вышел, за двери, задумчиво потирая лоб и спрашивая сам себя: за что мне всё это? Он обещал жене пораньше придти сегодня домой, поскольку они недавно отправили детей к родным в Малый рукав и хотели побыть вдвоём, но теперь… Ненавижу алкашей, с чувством произнес он и грохнул рукой в полихитиновой перчатке по бронированному мобилю, поджидавшему его у входа в «Солнечную нимфею».

      Интермедия первая. Большая Сеэра

      Лёгкой и пружинистой походкой бойца Когг Химерон шёл по улице Раио, нервно пощёлкивая пальцами в такт стрёкоту десятков швейных машинок, доносившемуся из распахнутых окон. Он пододел под сюртук объёмистый накладной живот, в котором прятал игломёт. Багровую маску старика на его лице до самых глаз закрывала длинная седая борода, тёмно-зелёные очки скрывали глаза. Однако, несмотря на то, что узнать его в этом наряде было невозможно, король работорговцев всё равно изрядно нервничал. Большую Сеэру патрулировали отряды затра, город всё ещё кипел после недавнего убийства кана Иебедайи и осквернения вонючей могилы этого ублюдка Каймана. Ночная жизнь замерла, кангай объявил комендантский час после девяти вечера, непривычно тихие таверны смотрели тёмными окнами. Даже музыка, лившаяся из каждого жилого дома, почти смолкла.

      Ласковый вечерний ветерок полоскал белые флаги на стенах, город погрузился в траур. Когг Химерон вспомнил, как орал освежёванный им Иебедайя, извиваясь, как червяк, насаженный на крюк, когда к нему возвращалось сознание. Работорговец плотоядно улыбнулся. В тот момент он стоял прямо напротив окна, из которого свешивалось на верёвке ободранное тело кана Сеэры и наслаждался слезами, смывавшими макияж с его пухлой пидорской рожи. Он видел, как прибывает толпа, как люди теряют сознание, глядя на ужимки издыхающего пидора, и как музыку слушал крики женщин. Жаль, что ему не удалось добраться до жены Иебедайи и его выблядков, но он ещё их достанет. Зато над могилой Каймана он славно потрудился. Тяжело было рубить ему башку, украденный на рынке топор оказался туповат, но, в конце концов, всё получилось. Надо признаться, идея насрать мертвяку в рот оказалась прекрасной, усмехнулся про себя Когг Химерон. Когда все эти напыщенные буамы и затры вытаращили шары, глядя как башка Каймана щерится с кола, на который её насадил работорговец, он чуть не выдал себя хохотом. Вовремя губу прикусил.

      Когг Химерон