Святые Полуночники. Макс Бодягин

момент он услышал крик Кромма: мой добрый Декка, налей, пожалуйста ещё пивка моему новому другу Зосеме и его товарищам. Я хочу угостить их. А если тут есть ещё славные граждане Энподии, поднимите руку, я угощаю и вас! Тост! За гостеприимную и богатую Энподию!

      Декка изумлённо повернулся на голос, но не увидел на лице Кромма ни малейших признаков глумления. Он стоял, салютуя кружкой и положив руку на жирное плечо Зосемы, который неприязненно буркнул: да я и сам могу заплатить, чё. Я не нищий какой. Кромм понимающе кивнул и сказал: вы можете заплатить за следующий круг, если пожелаете. Но я хотел задать вам вопрос, если позволите, патрон. Я здесь недавно и меня покоробило оскорбительное высказывание этого господина в адрес вашей уважаемой матушки. Позвольте спросить, кто она, эта достопочтенная матроне?

      Зосема пристально посмотрел в его наглые рыжие глаза, попытавшись уловить намёк на иронию, но, похоже, краснобородый незнакомец говорил от чистого сердца. Моя мать – законно избранная кане Тониане, прозванная Медной хозяйкой, сказал толстяк, вздёрнув подбородок. О, протянул Кромм и вновь слегка похлопал собеседника по плечу: я вас понимаю. Этот мужчина действительно поступил очень необдуманно. Надеюсь он жив. Да насрать, ответил Зосема, развернувшись к нему спиной и подходя к стойке. Ему надоел этот странный медоточивый мужик.

      Он ещё немного выпил, потом прошёлся по залу, поочерёдно задирая гостей, но напуганные посетители не поддавались на провокации и начали понемногу расходиться. Декка направился к Зосеме, чтобы сказать, что заведение закрывается и он даже готов дать его банде спиртного с собой на дорожку, только бы они убрались. Это, разумеется, была бы ложь, потому что «Солнечная нимфея», как и всякая нормальная гостиница, работала круглые сутки, но несколько раз обман срабатывал и Зосему удавалось выгнать, поэтому Декка, легкомысленно помахивая полотенцем, вышел из-за стойки, и тут услышал еле заметный скрип петель. Он тут же чертыхнулся, потому что собирался смазать их ещё три дня назад, но эта мысль совершенно вылетела у него из головы из-за необходимости постоянно следить за Кроммом, чёрт бы побрал его красную бороду. Декка прекрасно знал, кто сейчас входит в боковую дверь в этот неурочный час, он повернулся, чтобы предупредить гостью, но проспиртованный мозг Зосемы, вероятно, посетило временное просветление, потому что он поднял опухшие веки, выставил вперёд пухлый палец и заорал: о, зырь, пацаны! Тёлочка!

      Кромм, наконец, оторвался от чтения и увидел, как в зал через потайную дверь входит стройная женщина в чёрном плаще с капюшоном. Она пыталась войти крадучись и ей бы это несомненно удалось, когда бы не внутренний алкогольный радар Зосемы, весь вечер пытавшегося найти подходящий объект для совокупления. Надо сказать, что гостья задрапировалась крайне умело. Когда она замерла, услышав пьяный крик, плащ встал, окружив её чёрным стаканом, но стоило ей двинуться, как спелое и манкое женское тело проступало