Именуемый Черным. Андрей Надточий

улыбнулся, – та еще пытка, конечно. В общем, чем быстрее разбегутся, тем лучше. Одной заботой меньше.

      – Вообще-то Агни тоже твой друг. И вообще, как ты собираешься выжить в Пещере без заботы? С твоей моралью ты там сгинешь.

      – Ты там была?

      Девушка осеклась вновь. Весь настрой от мастеров, их мораль, их догмы постоянно разбивались об этот вопрос. Мировоззрение этого парня строилось на том, что знает он, а не другие.

      – Были мастера, и им можно верить. Если они говорят так, значит, мы должны следовать их примеру. Вся Академия следует.

      – И потому каждый год так мало выживших?

      – Не все справляются с заданием.

      – Или оно ложно. Я предпочту сделать выводы сам, настраиваться на что-то сейчас… А если все окажется иначе? С твоими стальными убеждениями перестроиться будет очень трудно, особенно если обстановка раскалится. Я и остальным стрелкам запретил вникать в общую пропаганду. Мы пойдем в Пещеру с чистой головой.

      Диора ощущала недовольство. Карен вечно был себе на уме, всегда видел ситуацию иначе и зачастую не находил понимания у окружающих. Теперь, когда он проворачивал немыслимые вещи в магии, в бою и в рунах, им восхищаются и пытаются понять. Хотя это понимание все так же далеко. Проблема в том, что он постоянно оказывается прав.

      – Что?

      – Я тебе разве не говорил?

      – Вы же все ходили на собрания, пели гимн империи, писали списки ценностей…

      – Притворялись, чтобы не выделяться. Ответ ради ответа в листе задания, не более. Сейчас уже ничего не изменить.

      – Ты… ты ведешь себя как Бьёс!

      – Так в одной комнате живем.

      – Как ты их убедил? Точно не как командир, влезть в голову к стрелкам невозможно.

      Карен отложил готовую руну в сторону и взялся за очередную заготовку.

      – У моего брата есть хорошая фраза: либо ты делаешь так, как я скажу, либо так, как скажу я.

      – Немыслимо. И зачем ты о нем?

      – Все злишься?

      Диора опешила. Как он это понял? Да, она разозлилась, да, напряглась, но не показала этого ни жестом, ни голосом. А что еще он видит? И как?

      – Конечно, злюсь, он мне еще за все ответит.

      – Убьешь, когда встретишь?

      – Он опозорил меня!

      – Кажется, для тебя он та самая причина, чтобы не умирать. Твоя личная месть. Ее одной уже достаточно, чтобы ты вернулась живой. А с какой страстью ты говорила о счастье и помощи другим…

      – Карен!

      Стрелок хохотал, а мечница не знала, куда себя деть. Действительно, мысли о расправе над его братом затмевали все.

      – Дамы и господа! – обратился он к стеллажам и рунам. – Рад вам представить настоящую Диору! Красивую, честолюбивую, мстительную, и прямолинейную. Иногда она врет сама себе, но мы над этим работаем.

      – И ради этого ты позвал меня сюда? Ты хоть представляешь, как это унизительно?

      – Что ты, я же все изложил в письме.

      – Тогда пошли!

      – Погоди, еще две штуки надо доделать.

      – Не хочу ждать, твое отношение не из лучших.

      – Мое отношение