Осколки Мира. Архив первый: антагонист. Артём Игоревич Юганов

я ничем таким не занимался, уже и забыл, как это выматывает. Но всё равно получилось неплохо, этого более чем достаточно для Эгиды. Дальше сам справишься. И не забудь, с тебя причитается!

      Демон передал двукрылому архангелу пепельный свёрток, и тот с благодарностью принял ценный предмет:

      – Само собой, причитается, друг мой Белиал. Я очень тебе признателен, и был бы ещё признательнее, если бы ты перестал называть меня этим дурацким прозвищем. – Айшма-Дэ хоть и упомянул о своём недовольстве, на самом деле не был раздражён от прицепившейся новой формы обращения. Он давно уже считал свой титул весьма некомфортным, настоящее же его имя, как и имена всех остальных Прародителей рас, подходило разве что для особых случаев. Впрочем, Айшма уже планировал официально закрепить за собой это прозвище.

      – Сказал так, а ведь и сам ко мне по прозвищу обратился. – Демон оскалился, наглядно продемонстрировав несколько рядов своих заострённых зубов. Несмотря на извечную вражду между Пресвятым Литургом и Девятью Кругами, фракциями ангелов и демонов соответственно, Белиал и Айшма неплохо сдружились за время военной кампании против Альянса Единения. Не было ничего удивительного в том, что один из них мог попросить другого об одолжении, или, например, проявить любопытство. – Может, всё-таки расскажешь, зачем тебе понадобилась Эгида Милосердного Сна? Дело, конечно, твоё, но ведь для любого из ангельского племени использовать тёмный артефакт смерти подобно. Тем более если он изначально проклят.

      Двукрылый архангел немного смутился, он не хотел отвечать на этот вопрос. Впрочем, лгать своему приятелю он тоже особо не стремился, да и отмалчиваться обстоятельства не предполагали. Немного подумав, Айшма-Дэ решил дать уклончивый ответ:

      – Нет, что ты, Белиал, я пока ещё дорожу своей жизнью. Эгиду я собираюсь подарить одной личности, которая очень увлекается коллекционированием. Так уж вышло, что у меня с этой личностью возник… э-э-э… ряд недоразумений, и мне бы очень хотелось в силу обстоятельств наладить с ней взаимопонимание.

      Окутанный голубоватым сиянием призрак, до того не проявлявший интереса к происходящему в ратуше, присоединился к разговору:

      – Что я слышу, Скульптор Рода? – Язвительно обратился он к Айшме. – Не очень-то ты дорожишь своей жизнью, если хочешь наладить взаимопонимание с этой… личностью. – В словах призрака, как и в особом акценте на известной ему «личности», заключалась насмешка, однако из-за свойственной этой расе склонности к меланхолии у него получилось изобразить, скорее, скорбную издёвку. Впечатление дополнялось и небольшой размытостью его облика.

      Айшма недовольно скривился. Он не хотел излишне распространяться на эту тему. Чрезмерная осведомлённость призрака его также не радовала.

      Что же до Белиала, то, ещё недавно всего лишь дружески любопытствующий, теперь он был действительно заинтригован,