Коротко о разном. Александр Владиленович Долгушин

так бы ношу лет

      Стряхнуть с души, в бессмертие поверив.

      Весенний лес – как высохший скелет

      Огромной рыбы, проглотившей берег,

      Круги вокруг последнего блина

      И сомкнутое, как ладони, небо.

      И пузырьки воздушные со дна…

      Всё – память. Словно мёртвому плацебо.

      Денежное дерево

      Упавший лист покажется мне странным,

      хоть все на месте: жилки, черешок…

      А дворничиха, жаворонок ранний,

      зевая, запихнет его в мешок,

      и не заметит (вот стальные нервы!) —

      Что на листе, сквозь золото и медь,

      виднеется: «500, примерно, евро.»

      И подпись: «Клиффорд Саймак.»

      О – хре – неть!

25.12.2013.

      Путешественник

      Пароход, как водный «лисапет»,

      Шлёпает по речке лихо плицами.

      В палубах с потерянными лицами

      Бродят пассажиры. Спит рассвет.

      Суднышко  с веснушками-заклёпками

      Колесит вовсю, свистит, как рак.

      А на мне костюм бумажно-хлопковый,

      Бескозырка с надписью «Моряк».

      Ни к чему нам знать причины-следствия.

      Лоцман знает мели. Курс к звезде.

      В долгое земное путешествие

      Мы идём по утренней воде.

4.09.2015

      Человек и природа

      Взрослея, креветки вылазят из устаревших шкур.

      Осьминоги показывают рыболовам ловко сплетённые кукиши:

      ничего вам не светит, мол. Но светятся абажур-

      ы медуз в жутковатой пучине тутошней.

      Летают по небу птицы, китовьи стада

      бродят по водам штормящим, как лошади посуху.

      Становится вредной воздушно-морская среда.

      Наскальное деревце корчится высохшим посохом.

      Дельфины приходят на берег: пора умирать,

      хоть сколько их поливай водой из ведра.

      Существование моря невидимо невыносимо.

      Ядрами закидала его Хи… Чур меня! – Фукусима.

      И только человечеству всё это как-то по хе…

      Как слону дробина. Или – об стенку горох при царе Горохе.

      Мутирует, миллионноголовая гидра, от эпохи к эпохе,

      теряя последнего разума жалкие крохи.

      Ветка персика

      В животе у неё порхают цветистые бабочки,

      В голове так и рыскают плодовитые тараканы.

      Внутренний мир упакован в блестящие тряпочки

      В броских наклейках: «желательно трогать руками».

      Вольно ей быть раскрепощённой и ветреной, и

      Каждое утро прощаться с морщинками старыми.

      Она вырастает на несколько сантиметриков,

      Чтобы парить невесомо над грешными тротуарами.

      Созданы мастерски губы для ласки, и бёдра заманчивы.

      Клюнув на вызов природы – кто сроду не ошибался-то?

      Брачные игры. Брутальные пляшут тушканчики,

      Грубо прикинувшись нежными снежными барсами.

      Ветер, как пёс беспризорный, бежит вслед за нею и ластится.

      Колени