Зимний сад. Мария Стародубцева

лёд, и поскальзывается. Быстро решившись, он резко прыгает в сторону и успевает увернуться от клацнувших в воздухе длинных изжелта- бледных клыков, тяжело упав. Вожак стаи отрывисто рявкает, понуждая остальных волков выйти из тени и медленно пойти вперёд. Олень встаёт, наставив на волков ещё мягкие маленькие рога, и идёт, уже расставшись, вероятно, с надеждой на спасение. У него была бы возможность раскидать нападавших мощными ногами, убить от силы двух и попытаться уйти… но снег продолжает падать на поле битвы, застилая ему глаза. Ошалев от ярости, животное не замечает, что один хищник обходит его сзади, рыча от страха сквозь оскаленные зубы. Зайдя сбоку, волк бросается вперёд и впивается в левую заднюю ногу оленя – в то место, где она соединяется с мощным корпусом. Олень кричит; взбешённый вожак прыгает на него спереди, уже не опасаясь рогов и передних копыт жертвы. Секунда – и громадный зверь придавливает молодое животное своей тяжестью, вцепляется в трепещущее горло – в ложбинку под нижней челюстью, где проходит сонная артерия. Кровь тёплым фонтаном окропляет хищников, приводя их в неистовство. Полузадушенный, олень ещё дрожит, когда, по сигналу вожака, на него бросаются остальные. Их одиннадцать – ободранных, потрёпанных зверей; они рвут его плоть, заглатывая большие куски горячего мяса как можно быстрее, чтобы огрызающийся рядом соплеменник не выхватил добычу из-под носа. Они ворчат и грызутся, постепенно приходя в благодушное, сытое состояние.

      Волка, напавшего первым, вожак игнорирует; обгладывая оленье брюхо, запускает в него морду по самую шею, изредка высовываясь на холод и приторно облизываясь. Годовалый переярок, опьянев от удачной охоты, принимается зализывать ушибленное оленем плечо и отворачивается от вожака. Тот неожиданно бросается на него и режет клыками по шейной артерии, как оленя за три минуты до того. Переярок, обнаглев от боли и ярости, разворачивается и бросается на нападавшего, но тот спокойно отскакивает и возвращается к трапезе. Переярок слепнет, прыгает и скулит, но всё реже и слабее; глаза ему заволакивает красная пелена. Наконец, во всём теле больше не остаётся крови, и он вытягивается на снегу и затихает. Остальные волки не обращают на труп никакого внимания.

      Через пять минут, обглодав оленя до костей, стая снимается с места и исчезает так же бесшумно и призрачно, как появилась. На снегу остаются следы звериной трапезы, вытатуированные кровью. Метель продолжается, и снег по- прежнему сыплет с тёмно-синих, почти чёрных небес. Луны нет, ночь обещает быть беззвёздной…

      Да, я сейчас немного забегу вперёд, но мне можно: я-то хорошо знаю, чем закончится моя история. Потом прочтёте и задумаетесь: не нарисовал ли я себя в виде загнанного волками оленя? Только волк мой не слишком материален, если можно так сказать о диагнозе…

      Глава 3

      Трикс меня щекочет. Вечно на самом интересном месте сна – даже немного обидно! Стою я, значит, на обрыве, внизу грохочет тёмный океан, вокруг с натужными тонкими криками носятся белые чайки и тонут