Зимний сад. Мария Стародубцева

Пешеходы поднимали воротники, накидывали на голову капюшоны пуховиков и курток, спасаясь от холодных хлопьев. Машин вечером было мало; парочку припаркованных у подъездов завалило по самый верх, превратив в белых призраков. В домах почти ни у кого не горел свет. Электричество стоит недёшево, его не тратят впустую. Снег сыпался на магазины, растворяя их вывески. В тумане вязких тихих серых сумерек между пятью и шестью часами вечера над улицей возвышалась красная, светящаяся неоном «М» – логотип вездесущего «Макдоналдса». Самого здания видно не было, и казалось, что огненная буква торчит сама по себе посреди пелены снега, заслоняя вид на уличный поворот. Огненная и присыпанная снегом – сочетание несочетаемого, оксюморон.

      Снег начался полчаса назад. До этого его не было минут пятнадцать, за которые солнце успело выйти из-за туч и сесть за горизонт, неохотно освещая красноватыми лучами белую землю. Потом в небесной канцелярии выключили лампочку, и оно потухло. И снова на рабочий стол компьютера – в подлунный мир – вышла автоматическая снежная заставка. Если забраться повыше или взлететь, всматриваясь в пелену метели, можно увидеть за домами бесконечные серые прерии, уходящие на восток. Иногда интересно думать, где они заканчиваются. На них можно глядеть бесконечно. Пепельный снег и пепельное небо, а посередине плотными рядами возвышается лес, петляющий тонкой лентой по белым просторам. Лес вдоль реки, высокие, немного искривлённые из-за открытого пространства и вечных ветров сосны. Здесь больше всего сосен, хотя иногда встречаются ель и канадская пихта – невысокое дерево с очень противной на вкус смолой. А у сосны смола вкусная, липнущая к языку. Сейчас в лесу совсем темно; снег там синий, особенно под деревьями; он плотным слоем лежит на громадных сосновых лапах и, соскальзывая, падает с глухим мягким хлопком, совсем не так, как здесь, на самой окраине города.

      Всегда тянет в лес; когда смотришь на него, он манит своей темнотой, этими чёрными силуэтами деревьев и теплом даже в середине февраля – самого лютого здесь зимнего месяца. Лес почти смыкается кронами в узких местах разлива Ред-Ривер – Красной реки, текущей через весь город с запада на восток. Чуть дальше, за излучиной, в неё впадает Ассинибойн – бурный, вечно шумящий поток. Даже сейчас под слоем льда можно услышать бурчание и шипение глубоко запертой воды, в которой укрылась от холода рыба и медленно плавает, экономя тепло, или просто лежит в песчаных расселинах на дне, глядя подёрнутыми льдом выпуклыми бесцветными глазами сквозь холодные тёмные воды.

      Красная река никогда не замерзает полностью, всегда оставляя полыньи под мостами или там, где к воде совсем близко подходят деревья. Снег падает на лёд, скрывая его тонкость и неровности, делая совершенным, девственно-белым, пока сумерки не перекрасят его поверхность на пару минут в чёрно-синий цвет, обрушившись вслед за метелью. А потом, часов в восемь, взойдёт луна и осветит почти неоновым светом деревья и лёд, очертит каждый листик, каждую корягу,