Малахов курган. Сергей Тимофеевич Григорьев

Он нравственно и умственно разбит.

      – Ну еще бы! В семьдесят лет это, знаете-с…

      – При чем тут лета! Суворов в семьдесят лет перешел Альпы!

      – Следовательно, Меншиков не Суворов. Только и всего-с. Так что же теперь собирается делать наш полководец?

      – Он отдал приказ армии идти на Мекензиеву гору и послал туда Тотлебена.

      – Это зачем-с?

      – Посмотреть, как армия может там укрепиться.

      – Знаете, нам надо ждать завтра гостей с Северной стороны. Что ж, встретим горячо. Какие же распоряжения сделал на этот случай князь?

      – Он приказал потопить на рейде корабли, чтобы преградить неприятельскому флоту доступ в бухту.

      – Видали подлость?! – воскликнул Нахимов, вспыхнув, но тут же погас и, улыбаясь, прибавил: – А впрочем-с, разумно, хотя этого я не ждал-с!

      Нахимов поднялся и достал из стенного шкафчика засмоленную бутылку и два высоких тонких стакана.

      – Настоящий «Амонтилиадо»[144] из Лондона. Испанские вина надо покупать в Англии – берёг для случая.

      Отбивая осторожно смолу с горлышка, Нахимов спросил:

      – Скажите, армия и точно пошла на Мекензиеву гору?

      – Какое там! Валом валит в город… Завтра армия к вечеру будет в Севастополе. Я остаюсь при первом своем намерении. Я послал Стеценкова: приказал морским батальонам немедля идти сюда и разойтись по кораблям.

      – Дальше-с?

      – Флот выйдет в море. Мы примем бой. Лучше погибнуть в открытом бою!

      – Что ж, обсудим ваш проект еще раз.

      – Ах, мы уже обсуждали! И кажется, Павел Степанович, вы со мной во всем были согласны.

      – Не совсем-с! Если вы поднимете сигнал «Командую флотом», я вам подчинюсь. Истомин, Новосильский тоже… Мы все с вами, мой друг. То, что говорено между нами, я исполню свято.

      – Я не сомневаюсь в вас, адмирал. В командирах кораблей тоже.

      – И в командах – следует прибавить-с! А это десять тысяч человек! Что такое флот? Корабли? Нет! Не одни корабли – флот в людях. Тридцать – сорок кораблей можно построить в год, два года, а людей мы воспитываем вот уже тридцать лет-с! Потопить несколько кораблей – это еще не беда-с, а похоронить в море вместе с людьми дух Черноморского флота – это уж совсем другое дело-с! Это беда-с!

      Корнилов приложил кончики пальцев к вискам.

      Нахимов продолжал:

      – Пора нам перестать смотреть на матросов как на крепостных крестьян, а на себя – как на помещиков. Матрос на флоте – всё-с! Он и на верную смерть пойдет, если нужно.

      – Все это вы говорите кому угодно, а не мне, Павел Степанович! Все это я знаю и с вами согласен.

      – Почему же-с! Я с вами, как с самим собой, говорю. Я не говорю «вам», а «нам». И мне жалко корабли, но жальче людей. Нам всем нужно понять: матрос – главный двигатель на корабле. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия; матрос, если нужно, бросится на абордаж. Все сделает матрос, если мы, начальники, не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу как на средство удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных

144

«Амонтилиадо» – название испанского вина.