Найти филумбриджийца. Л. И. Моргун

– не более. Ну что ты молчишь?! – набросился он на Венду. – Небось ты сама и предложила этот остроумный способ задержать корабль? Но запомни, хотим мы этого или нет, звездолет все равно взлетит через полчаса и кровь этих сопляков падет на твою голову.

      Венда заплакала.

      А детишки осмелели и вновь полезли на «черепашку».

      – Покатайте нас, дяденьки, пожалуйста!

      На краю поляны опустился вертолет. Из него вышли почтенные матроны, члены совета.

      – Я пойду к ним, – сказала Венда.

      – Иди и объясни, что через двадцать семь минут корабль взлети с нами или без нас. Скажи, что ты полетишь со мной. Если они согласны, то я сохраню тайну планеты. Если же нет, то я остаюсь здесь до прихода наших и организую такую гражданскую войну!…

      Она вернулась минут через десять и сказала:

      – Нас раскусили, командор. Я остаюсь здесь заложницей. И день когда сюда прилетит еще один ваш звездолет, будет моим последним днем.

      – Тогда я остаюсь с тобой.

      – А как же они?!

      Они висели у нее на шее, карабкались в открытый люк, один из них пробовал мою шевелюру на прочность, другой потянулся к панели управления.

      – Значит не судьба? – спросил командор. Она покачала головой.

      – Я пойду и скажу им, что ты согласен, ладно?

      И вновь потекли, понеслись, помчались минуты нервозного ожидания.

      Вскоре появились дамочки в белых халатах и начали строить детей парами, а они держали друг дружку за платьица, как и во всем мире не хотели уходить. Воспитательницы сбивались с ног, пробуя их согнать, но им, видно, здорово понравилось жить на воле, и мы с бессилием видели, что до катастрофы остаются считанные минуты.

      И тогда командор распорядился откинуть крышу «черепашки» и закричал:

      – А ну, ребятишки, кто хочет прокатиться?

      Мы вылезли из нашего вездехода, а в него набилось с полсотни сорванцов, и еще столько же повисли вокруг, и бедная «черепашка» быстро покатилась прочь, покорная моим последним наставлениям. Через полчаса она заблокируется и приступит к самоуничтожению. У меня сердце разрывалось от жалости, а она робко так и вроде утешающе мигнула мне подфарниками, как будто говоря, мол, ничего, старина, всё образуется…

      – Откройся! – крикнул командор. От борта отвалился трап, и мы вбежали наверх, обнялись с рыдающим Метьюзом и начали наспех играть на клавиатурах пульта давая подтверждение прибытию. Ведь аварийный взлет без экипажа – это ЧП, а ЧП – это всегда неприятности. Но мы упустили время. Компьютер уже подал запрос на пульт, не получил подтверждения и отдал команду на двигатель. Корабль содрогнулся. Его окупало облако белесого дыма. Мерная дрожь сотрясла корпус.

      Вдруг Метьюз заорал что-то непонятное, мы бросили все и увидели в экране внешнего обзора под самым кораблем хрупкую женскую фигурку, которая махала нам белым шарфом и что-то кричала,

      – Уходи! – закричал командор так, что его, наверное, можно было бы услышать сквозь броню. – Убегай скорее!

      Метьюз включил динамики и отсек заполнил голос Венды.

      – Я