Радостная мудрость. Принятие перемен и обретение свободы. Йонге Мингьюр Ринпоче

концов исчезнут, и страхом, что, если они снова всплывут, мне придётся остаться с ними на всю жизнь.

      Оглядываясь на прошлое, я вижу, что мои первые попытки в точности напоминали обычное поведение людей, когда они сталкиваются с трудными ситуациями или сильными эмоциями. Я пытался мыслить по-своему с позиций опасений и тревоги, обманываясь предположением о том, что существует нечто безнадёжно неверное и что, если бы мне только удалось избавиться от проблем, всё было бы замечательно: моя жизнь стала бы приятной, спокойной и беззаботной. Суть урока Селдже Ринпоче заключалась в том, чтобы осознать возможность того, что мысли и чувства, из-за которых по ночам я не сплю, а днём моё сердце бьётся словно пойманная птица, – это на самом деле знаки чего-то верного; мой ум как бы обращается ко мне, чтобы сказать: «Посмотри на меня! Посмотри, на что я способен!»

      Есть люди, которые способны постичь этот основной принцип сразу же. Таким, как я слышал, был и мой отец. Стоило ему услышать учение о природе ума, он интуитивно понимал, что всякое переживание – это порождение безграничной способности ума, «волшебная игра способности осознавать», как её часто называют в буддийских текстах. К сожалению, я был не так скор. Моё продвижение относилось к разновидности «два шага вперёд, один назад», о которой я услышал от учеников позже, когда начал учить. Мне потребовался настоящий кризис, для того чтобы я наконец взглянул своим страхам прямо в лицо и распознал их источник.

      Этот кризис случился в Шераб Линге, в первый год трёхлетней программы затворничества – интенсивной практики начальной и продвинутой медитации, характерной для тибетского буддизма. Получить наставления по этой практике можно только устно от учителя, который сам получил устные передачи и овладел ими в достаточной степени, чтобы передавать их новым поколениям учеников. Эта традиция устной передачи учений является своего рода охранной печатью, сберегающей учения в их первозданном виде благодаря непрерывной линии преемственности, существующей уже более тысячи лет. Такие практики выполняют в обстановке уединения: вас в буквальном смысле изолируют от внешнего мира, чтобы свести к минимуму отвлекающие факторы и дать возможность интенсивно сосредоточиться непосредственно на внутреннем содержании ума.

      Поскольку в то время мне было всего тринадцать лет, существовало некоторое сомнение, позволят ли мне заняться затворничеством. Обычно такую возможность предоставляют более опытным ученикам, у которых было больше возможностей обрести прочное основание в виде таких базовых практик, как упражнение во внимательности. Но Селдже Ринпоче должен был стать моим главным учителем, и я так жаждал заниматься у него, что упросил отца замолвить за меня слово. В конце концов мою просьбу удовлетворили. Вместе с другими участниками затворничества я с радостью принял полагающиеся для этого обеты и поселился в своей уединённой келье.

      Очень скоро я пожалел о своём решении.

      Для большинства людей довольно трудно справляться с тревожащими мыслями