Лунные хроники. Красная шапочка. Марисса Мейер

и он сообразил, что источником шума почти наверняка была дрель. Возможно, где-то ремонтируют камеру.

      Звук прекратился, хотя все еще стоял в ушах и отдавался от стен. Торн осмотрелся. Его камера представляла собой идеальный куб с гладкими белыми панелями со всех шести сторон. Внутри – белая койка, писсуар, выдвигающийся из стены, если нажать кнопку, а также сам Торн в белой тюремной робе.

      Если где-то идет ремонт, возможно, его камера будет следующей…

      Звук снова возобновился, на этот раз усилившись. Потом в потолке показался винт, описал круг и с грохотом упал посреди камеры. За ним – еще три. Торн пригнул голову: один из винтов пролетел рядом с его койкой.

      Через минуту с потолка грохнулась квадратная плита. Раздался испуганный крик, и из дыры показались ноги. Босые. Правая была обычной, человеческой. А левая – из блестящего металла.

      Девушка в белом спортивном костюме, похожем на тюремную робу, отпустила руки и приземлилась посреди камеры.

      Торн наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть незнакомку: стройная, загорелая, прямые темные волосы. Левая рука тоже из металла.

      Девушка поднялась и оправила костюм.

      – Простите, – сказал Торн.

      Она повернулась к нему с широко распахнутыми глазами.

      – Похоже, вы ошиблись камерой. Помочь вам отыскать вашу?

      Девушка моргнула.

      Торн улыбнулся.

      Девушка нахмурилась.

      Она сердилась, и это выглядело просто очаровательно. Торн подпер подбородок рукой и продолжал на нее смотреть. Он еще никогда не встречал киборга, тем более не флиртовал с ним, но все в жизни когда-то случается впервые.

      – Эти камеры должны были быть свободными, – сказала она.

      – Ну, как видишь, тут сижу я, – ответил он.

      Она смотрела на него, насупившись.

      – За убийство?

      Он улыбнулся.

      – Спасибо, нет. Подстрекательство к бунту в тюремном дворе. Мы протестовали против мыла.

      Ее замешательство возрастало, и Торн видел, что она все еще стоит в оборонительной позе.

      – Мыло, – повторил он. – Очень сушит кожу.

      Она по-прежнему молчала.

      – У меня чувствительная кожа.

      Она открыла рот, но вместо выражения сочувствия он услышал только безразличное: «А-а-а». Девушка пнула кусок потолка, свалившийся в камеру Торна, и ее губы недовольно скривились.

      – Как глупо! – пробормотала она, подойдя к стене и коснувшись ее рукой. – Ошиблась на одну камеру.

      Ее ресницы внезапно затрепетали, как будто в глаз попала соринка.

      – Вы собрались бежать?

      – Не прямо сейчас, – мрачно ответила девушка. – Но в принципе да, была такая мысль.

      Вдруг ее лицо осветилось: она заметила у него на коленях портскрин.

      – Что за модель?

      – Понятия не имею. – Он протянул ей девайс.

      Незнакомка схватила портскрин и перевернула его. Из указательного пальца ее металлической руки вылезла