Возвращение в Оксфорд. Дороти Ли Сэйерс

В семь, если для вас это не рано. Потом пойдем в театр, надеюсь, вы не против. Значит, до вечера. Спасибо.

      Он повесил трубку прежде, чем она успела возразить. Сама бы она ни за что не выбрала “Феррару”. Слишком модное место, слишком на виду. Туда ходили все, кому это было по карману, и все равно благодаря заоблачным ценам ресторан всегда оставался полупустым. А это значит, что там не скрыться от любопытных глаз. И если цель ваша – положить конец отношениям, то идти за этим в “Феррару” – не лучшая идея.

      Как ни странно, они с Питером впервые ужинали в Вест-Энде. Примерно год после суда Гарриет не желала выходить в свет, даже если бы могла позволить себе вечернее платье. В те дни он водил ее в самые немноголюдные и изысканные рестораны в Сохо, а зачастую и вовсе брал машину и отправлялся со своей мрачной и мятежной спутницей в какой-нибудь придорожный трактир, где была проверенная кухня. У Гарриет не хватало запала отказываться, и, вероятно, эти прогулки не давали ей окончательно впасть в тоску, хотя часто непробиваемая веселость лорда Питера бывала награждена словами, полными горечи и безнадежности. Вспоминая то время, Гарриет в равной мере поражалась терпению Питера и досадовала на его настойчивость.

      Он встретил ее у дверей “Феррары” привычно мелькнувшей кривой улыбкой и бойкими речами, но был церемонно вежлив, чего Гарриет за ним не помнила. С явным интересом, даже с азартом выслушал он рассказ о заграничном турне, а она – вполне предсказуемо – обнаружила, что на карте Европы он ориентируется как в своем поместье. Попутно он рассказал пару забавных случаев, приключившихся в поездках с ним самим, добавил несколько замечаний о ситуации в современной Германии, обнаружив глубокое знание предмета. Ее удивило, что он в курсе всех нюансов международной политики, – она и не думала, что его всерьез интересует общественная жизнь. Неожиданно для себя она вступила с ним в яростный спор об Оттавской конференции[77], от которой лорд Питер почему-то не ждал ничего хорошего, – а к тому времени, как подали кофе, ей настолько не терпелось опровергнуть его возмутительные взгляды на разоружение[78], что она совсем забыла, с какой целью пришла в ресторан (и была ли у нее какая-то цель). В театре она изо всех сил напоминала себе, что пора уже сказать что-то решительное, но отстраненно-дружеский тон беседы не располагал к тому, чтобы сменить тему.

      После спектакля он посадил ее в такси, спросил, какой адрес назвать шоферу, церемонно осведомился, можно ли ее проводить, и уселся на соседнее сиденье. Тут-то и надо было действовать, но, как назло, он благодушно лопотал что-то о георгианской архитектуре Лондона. И только когда они уже ехали по Гилфорд-стрит, наконец повисло молчание – но первым нарушил его Питер (Гарриет слишком долго готовилась к броску):

      – Насколько я понимаю, Гарриет, ничего нового вы мне не ответите?

      – Нет, Питер. Простите, но мне нечего больше сказать.

      – Понял. Не беспокойтесь. Я постараюсь

77

Оттавская конференция 1932 года – внутренняя конференция, участниками которой были Британская империя и ее доминионы. Посвящена была в первую очередь экономическим вопросам.

78

Проблема разоружения активно обсуждалась на международном уровне как раз на момент действия романа, на Женевской конференции 1933–1935 годов.