Лунный камень мадам Ленорман. Екатерина Лесина

же говорил, – голос типа слился с гудением грозы. Сверкнула молния, расколов небо пополам, и иссиня-черные гривы туч опутали блеклый шар солнца. – Сейчас…

      Грохот грома оглушил.

      Машка даже присела в ужасе, хотя никогда не боялась гроз. Наверное, просто не видела вот таких, настоящих. Откуда-то издалека донесся женский визг, который заставил Машку вздрогнуть, а следом раздался хохот.

      – Твою ж… – Тип бросил чемодан и, обняв Машку обеими руками – она попыталась вырваться, но безуспешно, – поволок к дому.

      – А вещи…

      Дождь рухнул на землю сплошной водяной стеной, серой, непроглядной.

      Одежда вымокла в мгновение ока. И Машка едва не захлебнулась. Стало темно. И страшно, словно она и вправду попала на дно озера. Куда идти?

      Дом, уже близкий, вдруг потерялся.

      – Спокойно. – Тип шел быстро, рассекая водяные стены. И Машка, перестав отбиваться, схватила его за руки. – Все хорошо. Это просто гроза. Тут такие бывают… а бывает и еще хуже.

      Теперь голос его звучал мягко, успокаивающе.

      Хуже? Куда уж хуже?

      Машка промокла до нитки. И продрогла. И вообще хотела оказаться дома, на крошечной кухне, где вновь зацветает Галкина герань и тихо ворчит старый холодильник.

      – Стой, – руки, державшие ее, разжались. – Подожди минутку. Я сейчас.

      Тип даже куртенку Машкину одернул.

      А потом исчез в зыбком мареве дождя. Шаг – и его не стало.

      – Эй… – Машкин голос захлебнулся в звуках. Гремел ветер. И гром рокотал. Молнии разрисовывали небо. И казалось, что еще немного, и оно, устав держать тяжелые тучи, рухнет, раздавит под тяжестью и Машку, и сам этот нелепый островок.

      Надо успокоиться. Подумаешь, гроза… буйство стихии и все такое. Машка ведь не ребенок, чтобы гроз бояться!

      Тем более со стороны.

      Только сейчас Машка сообразила, что стоит под крышей. И обернулась.

      Дверь. Массивная. Резная. На тяжелых петлях. И бронзовый молоточек, к ней прикрепленный, смотрится вполне уместно. Значит, тип принес ее к дому? И что делать? Его ждать? Или постучать? Машка потрогала влажное дерево. И стену, что с близкого расстояния не выглядела белой, скорее светло-серой. Камень как камень. Обыкновенный даже.

      Порыв ветра выдул остатки тепла.

      И рука сама потянулась к молоточку, но в последний момент Машка ее отдернула. Невежливо как-то… надо дождаться сопровождающего, он ведь обещал вернуться. Но время шло, а тип не появлялся.

      Было холодно. И жутко.

      Где-то рядом вновь раздался взрыв хохота, совершенно безумного, заставившего Машку отпрянуть к стене. Ветер это? Ветер может стонать, но чтобы смех… хохот оборвался, сменившись всхлипом. И плакали совсем рядом. Стоит сделать шаг… не стоит делать неосмотрительных шагов.

      Но Машка редко прислушивалась к голосу разума.

      – Эй, – позвала она. – Здесь есть кто-нибудь?

      Никого. Тишина. И снова всхлип. Плакала женщина, и так горестно, громко!

      – Извините, если я лезу не в свое дело…

      На крыльце