Про Н., Костю Иночкина и Ностальжи. Приключения в жизни будничной и вечной. Священник Сергий Круглов

это тугое на голове Н., как на скорняжной болванке, и ловко пристроила ему на глаза: не смотри, дескать, сюрприз.

      Н. стоял и глупо улыбался, и слезы текли из-под подвязки, когда Ностальжи, не опуская узкой юбки, подняла нейлоновую ногу и сильно, точно, поступательно толкнула его в спину.

      – Вам почувствовать пора бы, как вкусны и нежны крабы, – сказала она вслед.

* * *

      27 января все российские СМИ, как всегда, поминали годовщину снятия блокады Ленинграда.

      «Целая улица Санкт-Петербурга переоделась в прошлое», – прочел Н. в новостях.

      «Интересно, где это в Питере – улица Целая?..» – думал Н.

      Прочих мыслей, которые были бы не обсценны, он по данному поводу не имел.

* * *

      Н. читал книгу про несколько Римов.

      – У тебя какой Рим? – спросил он друга, тихо тупящего в смартфон в углу дивана.

      – У меня – третий Рим, – ответил Костя Иночкин.

      – А нужен – тридцать третий Рим!.. – назидательно продолжил Н.

      И оба хором, как в детстве, торжествующе воскликнули:

      – У товарища Дынина весь Рим испорчен!..

* * *

      – Ничего в вашей церкви не пойму… Безумие какое-то, – промолвил Костя Иночкин.

      – И чего же ты не поймешь? – спросил Н., поморщившись (терзала его изжога).

      – Люди, имеющие виллы и яхты, учат бюджетников, как не надо собирать сокровища на земле, монахи учат семейных, как детей рожать и воспитывать, двадцатилетние мальчики в рясах дают бабушкам старческие советы…

      «Ой, отвяжись ты от меня, ради Бога, с одним-то и тем же все время!» – порывнулся было вскричать Н., но не вскричал: во-первых, знал, что произнесение слова «Бог» распалит друга распалением Цицероновым на много часов; во-вторых, столб жгучей кислоты в этот момент вскипел уже под самым горлом, перекрыл дыхание.

      Ностальжи вздохнула, быстрыми мелкими клевками загасила сигарету в баночке из-под горошка, улыбнулась прозрачными крыжовенными глазами, потянулась как кошка – одними плечами, ткнула Костю локтем в бок:

      – Да ладно тебе! Ведь это ты, Иночкин, сам во всем виноват.

      – Как?! – залился Костя пунцовым, захлопал белесыми ресницами.

      – А так. Ты начал фехтоваться на палках? И все стали фехтоваться на палках! – рассмеялась Ностальжи.

      Костя поморгал, выдохнул, помотал головой, улыбнулся:

      – Это точно! А кое-кто и через речку начал прыгать!

      – Я ни при чем! Не скажу кто, но это был слоненок! – бодро через силу улыбнулся и Н., вытащил из шкафчика картонную коробочку с содой, нацелился в нее чайной ложкой.

      Ностальжи встала из-за стола, мягко отобрала у него ложку:

      – Сядь уже! Сто раз говорила: соду надо сначала кипятком гасить, дыру в желудке сделаешь…

      И, как всегда, она была права.

* * *

      В молодости Н. немало путешествовал по миру.

      Бывая в Чехии, он всегда привозил своим друзьям, братьям Кржемелику и Вахмурке, какой-нибудь русский экзотический сувенир. Однажды он привез и вручил им книгу «Евгений Онегин».

      – Что это? –