Огонь в твоих глазах. Трилогия. Любовь Черникова

Так появились Полночь, хорошая упряжь, доброе оружие, одежда и обувь, какой в деревне не раздобудешь, Туман…

      «Отец…»

      – Тя-ять, а леденцов купишь? – Заканючила Ануша, прервав грустные мысли.

      – Куплю, куда от вас деваться? – Пробурчал с деланным недовольством дядька Аккарий.

      – А пряников расписных?

      – И пряников.

      – Тя-ять, а ленточек?

      – И ленточек. Тю! Разорительницы.

      Кира рассмеялась. Отец восьмерых дочерей постоянно становился целью для незлых насмешек, но попыток обзавестись наследником не прекращал. Его жена Лушана и сейчас была на сносях. Аккарий продолжал надеяться, несмотря на то что Матрёна уже напророчила ему девятую девочку.

      Ануша, четвёртая по старшинству, смешливая, большеротая, с огромными голубыми глазами и едва заметными веснушками на светлой коже, радостно улыбалась, сверкая белыми зубами – отец взял её на ярмарку, даром что от себя и на шаг не отпустит, потому и трещала без остановки, что сорока.

      Ехали не спеша, обоз растянулся на всю дорогу. Последние не видели скрывшихся за холмом первых. На соседнем возу, загруженном плетёными корзинами, сундучками, шкатулками и даже детскими игрушками – слыхивали у городских богатеев такие в почёте, особенно ежели расписать покрасивше, ехал Лютобор. Кира хотела было пересесть к нему, но передумала: «Хватит с меня сплетен. Ещё скажут, что я и Люту у Ламиты отбить хочу. Ну их!»

      Ануша, будто подслушав её мысли, задала вопрос:

      – Кира, а правда, что тебя Защитник Пасита поймал в ночь Киаланы?

      – Правда, – охотница поморщилась, но отпираться не стала.

      – А правда, что ты Микора больше не любишь? У тебя будет сын от Защитника?

      – Аннуша! – Рявкнул дядька Аккарий.

      – Чего? – Невинно протянула девчонка. – Мне про то Егорша сказывал.

      – А я вот выдеру тебя, как вернёмся. Мала ещё с Егоршей знаться!

      – Ну не мне – Луссанке. А я – подслушала.

      – Много знает твой Егорша, да и Луссанка вожжей давно не получала. Приеду – напомню. Такое болтать – к Защитнику на столбы напрашиваться! Не смей больше это повторять, поняла?

      – Но…

      – И матери скажу, ужо она тебя крапивой-то отходит! Научишься отца уважать, – девчонка, испуганно выпучив глаза, притихла. – Кира, ты на них внимания не обращай, продолжил Аккарий. – Где дыра – там и ветер.

      Он, не оборачиваясь, махнул рукой. Кира опечалилась: «Значит, вот какие слухи по деревне ходят. Интересно, мама уже знает?»

      – Ануша, Микор мне друг. Не больше. Вот вернёмся, самолично намну бока Егорше, да и Федуньке заодно, чтоб языки зазря не распускали! – Кира с усилием заставила себя разжать кулаки и расслабиться. – Пасита на меня случайно в лесу наткнулся. Поцеловал, как водится, да больше для смеха. На том и отпустил, – выдала она смягчённую версию. – А Егорша твой с Федулом дружит. Они оба меня недолюбливают.

      – А за что не любят? – Оживилась Ануша.

      – Я их как-то побила. Гордость