Белое солнце России. Александр Логачев

нам до утра кишки не выпустят.

      В гостиной на первом этаже двое комбедовцев, шатаясь и ругаясь, пытались подтащить к окну пустой шкаф, а еще двое чистили ружья. Остальные сгрудились вокруг Витьки Топорова и Кольки Савельева, присевших на полу.

      – Давай, начинай сначала. Комаров еще не слышал, – сказал Сенька.

      – Значится, так. Идем по селу, вдруг какие-то бандиты выскочили, – запинаясь, лепетал Витька. Так может говорить или сильно побитый, или сильно выпивший человек. Впрочем, в данном случае было и то, и другое.

      – Откуда выскочили? – спросил кто-то. – В канаве, что ли, хоронились?

      – Может, и в канаве. Нам смотреть времени не было. Да, Колька?

      – Да, – икнул Савельев.

      – Наставили винтари и давай бить прикладами. Оружье наше отняли, решили, что с нами покончено, бросили и ушли. Они, видно, шуметь не хотели. А было их человек семь. Нет, скорее десять.

      – Козинские? – спросил Комар.

      – Не-е! – несколько голосов опередили Витьку. – Козинские их на месте убили бы. Особенно Топора. Виктор Топоров пять малолетних кулацких девок перепортил.

      – Вроде не козинские, – сказал Витька. – Да, Колька?

      – Ик, да.

      – Другая банда, что ли, объявилась? – спросил Комар.

      – Видать, другая. Я даже одного признал. Это кривой конокрад с монастырской ярмарки.

      Комбедовцы возмущенно зашумели. Надо же, уголовная шпана добралась до их села, путается в ногах революционных бойцов.

      – Чудной конокрад попался, – раздался сзади нежный женский голосок. Уже одевшаяся Дашка спустилась в гостиную. – У тебя же, Витька, два золотых перстенька, как у цыгана. Хорошие были воры: винтовки взяли, золотишко – оставили.

      – Ну я почем знаю? – недовольно сказал Топор. – Правда, Колька, они нас сразу бросили?

      – Конечно, он мужик честный, зачем ему твои кольца, – пробормотал Савельев.

      – Это кто честный мужик? – тотчас же крикнул Слепак, схватив Кольку за шкирку.

      – Ну этот, которого все знают. Назаров.

      Если рядовые комбедовцы только ругались, их командиры тотчас перешли к действию. Слепак по-прежнему держал за шиворот Кольку, а Комар – Витьку Топорова. Потом они, не сговариваясь, потащили свои жертвы к столу, будто выискивая, куда их ткнуть мордами.

      – Нет, хороши бойцы! – орал Сенька. – Один двоих обезоружил!

      – Вот я сейчас тебя в кадке с огурцами мордой искупаю! Чтобы знал, как пьяным в патруль ходить! – кричал Комар.

      Он подтащил Топорова к упомянутой кадке. В последнюю минуту Витька сообразил, какой новостью можно выторговать пощаду.

      – Филя, я Барыньку нашел.

      Комар отпустил Витьку, и тот рухнул на пол. Рядом свалилось тело Савельева.

      – Где она?! – одновременно заорали Слепак и Комаров.

      – В той избе, где мы были. Я видел на лавке книжечку из Усадьбы. Старик и старуха читать не могут, – тараторил окончательно протрезвевший от страха Топор. – Значит, она там прячется.

      Слепак заметался по гостиной