Конец Вавилона. Гийом Аполлинер

дева обошла вокруг стола, оглядела всех соперников, претендентов на ее любовь, старавшихся принять самые выгодные позы, – она оглядела их всех и с пренебрежением прошла мимо. Потом приблизилась к тому концу стола, где скромно возлежал я. Остановившись передо мной, она медленно опустила золотую чашу, которую держала над головой. Ах, какой гордостью, каким довольством исполнилось в этот миг мое сердце! Я думал о разочаровании своих конкурентов, о своей увенчанной победой страсти, о моем мысе, о ее заливе!

      – Принц Ласьота, – сказала она мне (таково было имя моего фьефа), – прими эту чашу.

      Я поклонился, подыскивая приличествующий случаю комплимент, и произнес какую-то самодовольную несуразицу.

      Чертова идея!

      По лицу юной девы пробежала едва заметная тень, и она отдернула руку.

      – Возьми эту чашу, – снова начала она отрешенным и суровым тоном, – и передай ее своему соседу.

      Моему соседу. Но это же мелкий греческий торговец! Я решил, что девушка ошиблась. Но нет! Ее поведение прямо говорило о том, что такова ее воля. Я повиновался, но рука моя дрогнула, и несколько капель золотистой влаги упали на одежду презренного.

      А тот и не усомнился. Этот деляга тут же все понял. Он залпом осушил чашу, поднялся с места и твердым шагом обошел вокруг стола вместе с отдавшей ему свою руку принцессой.

      Так Эуксен, мой недруг и соперник, стал правителем здешних мест. Так здесь обосновались греки. Вот почему в приступе отчаяния я полностью растратил свое состояние на всякие безрассудства и погряз в этом месте! Ах, сколь прихотлив женский нрав!

* * *

      Наступил день отплытия. Заплатив хозяйке за постой, Виетрикс со своими пожитками – кое-какой одеждой и купленными в Марселе туалетными принадлежностями – направился к портовой набережной.

      На два торговых судна и три галеры грузили тюки с самыми разнообразными товарами. Фокейская колония в то время вела уже активную торговлю не только с греческими полисами, но и с левантийскими странами.

      Финикийские купцы, прошедшие через Галлию, распределились по разным судам – они хотели сами следить за своим грузом.

      Виетрикс был сильно удивлен, увидев, как в последний момент к трапу самой маленькой галеры прибыла группа женщин в длинных одеждах и под покрывалами. Их сопровождал какой-то человек с грубыми манерами, которому помогали двое других, женоподобных.

      Один из финикийских купцов пояснил Виетриксу:

      – Это местные рабыни. Купец приехал за ними, чтобы хорошо продать их любителям в Тире, Сирии и Халдее…

      Любознательный от природы, Виетрикс устроился подле трапа, по которому одна за другой с трудом поднимались пассажирки. Однако, когда он принялся внимательно рассматривать карабкающуюся по ступенькам хрупкую худенькую и смуглую девчушку, один из евнухов грубо оттолкнул его. В ярости Виетрикс ткнул того кулаком. Жирная тварь, мягкая, словно разваренный судак, оступилась и с шумом рухнула в горькие воды залива.

      Тут