Бегом… от деменции на крыльях любви. Зинаида Воробьева

дома, в своей постели, а не в здании, где в летние месяцы помещался ковидный госпиталь.

      Вечером к нам зашла вахтер и предупредила о новой соседке, которую переведут к нам из палаты за стенкой, а туда поселят семейную пару. Мы не возражали, это правила общежития, временный вариант. Но знакомиться, и разговаривать с новой жиличкой желания не было. После вечернего чая и умываний все легли спать. Храп сожительницы через проход между нашими спальными местами, который был уже, чем сама кровать, не давал спать всю ночь. Неудивительно, что после второй бессонной ночи я встала «не с той ноги».

      Утром я выпила чай, подруга поехала на анализ желудка голодной. В десять утра мы были снова в пансионате. Выяснив, где тут ближайшая «Пятерочка», я отправилась за продуктами. Все-таки сетевые магазины имеют преимущество перед другими своей узнаваемостью в ассортименте и раскладке товаров. Там можно приобрести все необходимое за короткое время. Наполнив пакет продуктами, я в бодром настроении путешествовала в нужном направлении и скоро была в нашей комнате. Грудинка, мягчайший батон, любимые молочные продукты сделали свое дело. Насытившись вкусной едой, я довольная плюхнулась на кровать, а подруга начала разбирать свою сумку, чтобы при госпитализации не задерживать кастеляншу. В палату можно было брать один пакет, самое необходимое.

      Ее разговоры во время еды о своем здоровье, каком-то привратнике в желудке во время сдачи анализа, о болезнях и носках мужа, с которыми она справляется, так меня достали, что я решила уйти на прогулку по городу. Начала сентября, чудесный теплый день золотой осени, город, который когда-то был моим… Сердце рвалось наружу из этого здания и общества.

      Глава 2

      Я пошла в сторону набережной Волги. Торопиться было некуда, весь день был мой, я шла и рассматривала дома, поперечные улицы, вспоминала названия. Когда-то я здесь ходила. Однажды я читала воспоминания одного ленинградца, который лет на восемь в трудные годы уехал жить в Германию, а потом вернулся в Питер по работе. Издавать свои стихи, осуществлять новые проекты. Он ходил по знакомым улицам и не узнавал их. Все было чужое: дома, ходили другие люди. Конечно, за эти годы даже внешне все изменились. Он не встретил ни одного знакомого лица, просто выражения прежних лиц. У меня не было чувства чужого города, а когда я вышла на набережную Волги, ощущение простора охватило мою душу. Прямо как дома, когда я стояла на высоком берегу своей родной реки Вятки.

      Вот место, где в старину делались деньги и купцами моего родного города, Макарьевская ярмарка, хорошо видная отсюда, с Верхне-Волжской набережной.

      Появилось ощущение, что поездка в дальние края в этом году может стать последней. И мне нужно сделать максимум фотографий, чтобы потом ностальгировать по своим свободным часам в городе молодости. Прошлой осенью в Тунисе я снимала бело-голубой город Сиди-бу-Саид, и зимними вечерами смотрела на чудесные фотографии в телефоне и мечтала о новых путешествиях. Сейчас я находилась