Бегом… от деменции на крыльях любви. Зинаида Воробьева

хотелось путешествий, ярких впечатлений, перемен в личной жизни. Ничего не менялось, к августу я становилась спокойнее, появлялась дополнительная энергия. В два месяца, август и сентябрь, я успевала сделать так много, что другому человеку хватило бы на год.

      В этом году лето и его последний месяц были для меня особенными. Закаты были изумительные по красоте. Каждый день, каждую минуту они менялись, и никогда не были одинаковыми. На небе было множество розовых, пепельных, светло-голубых, серых облаков. Там, где ровно синела глубина неба, собирались облака с причудливо-округленными краями. Иногда их нижняя часть была как выпуклая часть пчелиных сот, и все они были окрашены в пурпурно-красный цвет. Через несколько минут солнце уходило за горизонт, цвета становились бледнее, а само небо – темно-изумрудным. Облака у горизонта напоминали горы с шапками снегов, и казалось, что ты находишься где-то в неизвестных волшебных краях. Такое величие солнца и неба будоражило, звало в необъятные дали.

      В мой день рождения после прошедшего дождика вечерний свет в комнате стал розовым. Я вышла на балкон. Закатное солнце окрасило воздух и облака в густой розовый цвет. Вся западная половина неба была ярко-розовой, лишь на севере над деревьями было светлое пятно медленно уходящего солнца. Такой подарок от небес я получила впервые.

      К началу сентября я оказалась с выращенным урожаем и несметным числом заготовленных банок, потому что нужно было сохранить часть овощей. У меня было еще одно важное мероприятие, в котором меня просили поучаствовать. Школьной подруге, которой три года назад сделали неудачную операцию по замене коленного сустава, в Нижнем Новгороде, институте травматологии и ортопедии, нужно было сделать повторную операцию. Она, не желая отрывать сына от работы, уговорила меня отвезти ее, а я не могла отказаться.

      Документы на операцию были высланы областным министерством в апреле, из-за майских праздников, когда много дней никто не работал, дозвониться до нужных кабинетов не было никакой возможности. Наконец, мы узнали, что оплата за операцию произведена, но вмешался КОВИД. Институт закрыли на карантин. У подруги внутри колена был нарыв, ее состояние ухудшалось, но ничего нельзя было сделать. Так прошли все летние месяцы, и только в конце августа ей позвонили, и сказали, что можно приезжать на госпитализацию 9 сентября. Радости не было предела, мне удалось купить билеты в одно купе для нас на ночной проходящий поезд, чтобы утром мы были уже в больнице. Я купила себе билет на обратный путь, рассчитывая, что за пять часов сумею сдать подругу докторам и добраться до вокзала. Один день, который я выделила для этой поездки от своей работы, ничего не решал.

      Подруга сдавала анализы, готовила справку для больницы, корчевала старую клубнику в саду. «После операции вряд ли что-нибудь можно будет делать», – объясняла она мне свое усердие по телефону. Меня волновал ее анализ по ковиду. «Все хорошо, – ободрила она меня,– брали кровь из вены, все нормально».

      Вечером